О счастье в творчестве и в семье, о ролях, партнерстве и своем быте он рассказал нашему корреспонденту
Трудно поверить, но 8 февраля один из самых известных и любимых актеров Кургана – заслуженный артист РФ Сергей Радьков отмечает свое 50-летие. Впрочем, какой же это возраст для актера? Совсем юношеский, если вспомнить Владимира Зельдина. Сомнений нет, что и у нашего юбиляра впереди еще долгая и богатая на творческие открытия, великие роли (не только в театре, но и на экране), на удачи и обретения жизнь.
Накануне знаменательной даты мы прошли за кулисы родного для именинника Курганского театра драмы, чтобы узнать секреты творческой кухни артиста, его отношения к своим ролям, а также к любви и быту, попытавшись заглянуть в уголки души, обычно бережно хранимые от посторонних глаз.
Сергей Сергеевич принадлежит к числу людей мягких, интеллигентных и несуетных. Он начисто лишен пафоса и звездности, открыт и приветлив со всяким, что уже есть признак таланта подлинного.
Немного сухих биографических фактов: родился в 1966 году в Караганде, закончил Иркутское театральное училище, в Курганский драматический театр пришел в 1994 году. В актерской профессии Радьков уже 27 лет, а в нашем театре драмы отслужил 21 год, сыграв 80 ролей! Судьба была щедра к актеру и даровала ему возможность воплотить на сцене самые желанные для любого артиста образы – Подколесин из «Женитьбы» Гоголя, Войницкий из «Дяди Вани» Чехова, Дугин из «Рядовых» Дударева… Впрочем, без таланта, яркой актерской индивидуальности и немыслимого трудолюбия такие роли не складываются в успех. Зрительская любовь, которой Сергей Радьков никогда не был обделен, тоже не манна небесная, а дар заслуженный. Не увлекаясь дифирамбами, передаю слово самому имениннику.
Театр в подъезде
Призвание будущий актер почувствовал с самого нежного возраста: маленький Сережа обожал ставить спектакли и играть в них.
– Смотрел мультики, запоминал их и организовывал на крыльце подъезда спектакли для соседей или в детском саду на продленке, куда меня отдавали порой на круглые сутки, – вспоминает Сергей Сергеевич. – Когда учился в школе и там что-то организовывал, то, бывая в Карагандинском драматическом русском театре, запоминал действие и старался его перенести в свою постановку. В мультики я прямо влюблялся – это были «Винни-Пух», «Чебурашка», хорошие советские, очень красивые рисованные мультфильмы 50-60-х годов про разных зверюшек, про зайцев и Деда Мороза… Ставил моноспектакли, или привлекал ребятишек, декорации какие-то делал с помощью соседей, мы из плакатов и календарей вечно что-то вырезали, склеивали, красили.
Мне везло на людей, которые не махали рукой на мальчишку: мол, «отстань!», а серьезно относились ко мне, поддерживали. Мы очень дружно жили с соседями, хотя это был простой рабочий район, он даже считался не особо благополучным, но там жили замечательные люди. Меня жизнь все время убеждает: неважно, сколько у тебя высших образований, все это полная ерунда! Главное, чтоб человек был хорошим. Ты у станка можешь стоять, землю пахать, и быть человеком хорошим, и наоборот – при чинах и образовании – плохим… На простых людей, которые ко мне с таким обожанием относились, мне очень везло. Бывало, в зимние дни, когда мы не ходили в школу, я приводил мальчишек-друзей в свою квартиру, они рассаживались, смотрели, хлопали… Мне нравилось отдавать, выплескивать людям то, что меня волновало…
– А первый спектакль в театре, который увидели, помните?
– Да, конечно! Это было в 1973-м году, я учился в первом классе. Жили мы далеко от центра города и от театра, минут 40 на автобусе ехать. Так что я впервые в него попал, когда в зимние каникулы нас организованно всем классом повезли в театр. Это была сказка «Лапти-самоплясы», я до сих пор помню ее визуально. Все меня тогда впечатлило и потрясло: роскошное здание театра, большая сцена и живое действие прямо перед тобой.
Магия и самоанализ
Сергей Радьков помнит все свои роли в нашем театре. Я впервые увидела и запомнила нового актера по роли Бертрана в спектакле «Когда лошадь теряет сознание» по произведению Франсуазы Саган. Очень любила эту постановку, ходила на нее неоднократно – блестящая драматургия и сильная психологическая игра наших актеров трогали до глубины души.
– Это и была моя первая роль в этом театре. 19 сентября 1994 года я приехал в город, а 20 сентября пришел на репетицию спектакля «Когда лошадь теряет сознание». Очень хороший был спектакль, одна из любимых родей. Конечно, таких ролей было немало. Были еще очень важные для меня «Дядя Ваня», Тугин в «Рядовых», Подколесин, Городничий – вся работа, что связана с режиссером Александром Горбанем, для меня очень дорога и ценна. Очень люблю и работу в спектакле «Будьте здоровы!» в постановке нашего режиссера Рахамима Юсуфова. Работы с Линасом Зайкаускасом — «Лавина» и «Берег неба» — очень дороги. Благодаря этому режиссеру я сам себя открыл с неожиданных сторон. И в роли Подколесина у Александра Горбаня (светлая ему память!) я увидел нечто совершенно новое, чего прежде не мог представить…
– Актер по определению, мне кажется, это такой маг, волшебник. Как Вам удается взять чужие эмоции и так убедительно их изобразить? Что Вы для этого делаете?
– Есть какие-то вещи чисто интуитивные. Но актерство – это профессия и труд. Кажется порой со стороны, что очень легко: «Эх, какая хорошая профессия – ну ходи, говори, пой, подпрыгивай! Какая красота!». Очень хорошо, что вы так думаете. Значит, все правильно актер сыграл. Профессия очень серьезная. Ниоткуда ничего не возьмешь. В чем сложность актерской профессии, — и мало кто это понимает, если люди не театральные, — что ты все из себя достаешь: это твои руки, ноги, твоя голова, твое лицо, твое сердце, твое душа (говоря высоким штилем). Когда я учился, вся работа в этюдах шла только от себя. Нужно знать и развивать себя.
– Как Вы себя развиваете?
– Это постоянное наблюдение за собой, за организмом. Да, это особенный, очень индивидуальный труд, отличается от всего остального, но актерское ремесло свое нужно знать.
– Означает ли это, что нужно постоянно заниматься каким-то самокопанием?
– Абсолютно так! Только не заигрываться в это, чтобы не докопаться до лечебных заведений. Типа: «я 28 дней вхожу в образ и семь дней выхожу из образа». Как говорил Георгий Александрович Товстоногов, наш великий мэтр: «Если артист играл в спектакле собачку и после спектакля продолжает лаять, то это требует обращения к специалисту – психоневрологу!».
За две недели до премьеры у меня в голове под коркой сидит образ, слова, постепенно идет работа. Чем ближе спектакль, тем больше начинает потряхивать…
– Сергей Сергеевич, а Вы сами как зритель, бывает, что проникаетесь чьей-то игрой до слез?
– Да, бывает. Я безумно благодарный зритель! Очень открытый до всего. Ой, а посидеть-поплакать в кино – это мое любимое в последнее время занятие! Все возраст! (смеется) Я шучу. Все равно актер смотрит по-другому – в театре, в кино. Летом в Москве стараюсь попасть в театры. Все равно идет анализ, есть такая шутка: «мы все сильны в роли партнера». Чужую роль всегда хорошо понимаешь: «Ах, тут не доиграл, тут пережал, а я бы в этом месте так сделал!». А бывает, что ты совершенно отключаешься и просто смотришь. Но это очень редко случается, к сожалению. Последний раз было этим летом, когда я смотрел спектакль Юрия Бутусова «Чайка» в «Сатириконе», вот тут я смотрел спектакль как зритель. Я отключился, настолько попало и совпало, что и плакал, и смеялся…Я всегда жду чего-то такого потрясающего. Прихожу в наш театр посмотреть спектакли с участием коллег, если сам не занят. Сажусь в зал и жду, надеюсь на открытия. И они случаются. Не так часто, как хотелось бы, но случаются. Мы же не стоим на месте, развиваемся. И спектакли тоже живут, растут.
– Вы удивительно постоянны – столько лет в одном театре! А мысли уехать в край побогаче, в театр поизвестнее или в свободное сериальное плавание отправиться не возникало?
– Нет. Я был так загружен работой, очень плотно был занят в репертуаре в течение многих лет. И я настолько был увлечен этим! Если ты актер, то ты актер всегда, где бы ни был – неважно где, в Москве, Караганде, Костроме…
– Но зарплаты все-таки зависят от географии…
– Безусловно, тем более сейчас. Культура, театр, искусство никогда богато не жили. Тем не менее люди идут в театр актерствовать. Ну, мы-то понятно – столько лет уже театру отдали! Но молодежь приходит, скажу честно, на очень небольшие деньги. Их сюда тянет.
Идеальный муж
– Сергей Сергеевич, нельзя не поговорить о вашем семейном дуэте. Вы с Екатериной Горяевой (актриса театра драмы — прим. авт.) для всех образец счастливого союза, идеальная пара. Как удается сохранять гармонию в семье, будучи двумя столь яркими личностями, сильными актерами?
– Любовь и уважение, доверие, как мне кажется, самое важное в отношениях. Я не люблю в жизни что-то специально выстраивать. Достаточно того, что в моей профессии есть драматургия. А в жизни все самой складывается. И складывалось как-то все настолько естественно: я пришел в театр, Катюша тут работала уже несколько лет. И наши отношения как-то незаметно сложились, органично очень, не было вспышек страсти, просто жили в одном районе, на остановке пересекались, на работе. Не было романтического периода, стояния с цветами под окнами, но жизненные обстоятельства подталкивали нас друг к другу, видимо. Были в начале нашего совместного пути испытания и житейские и творческие, но мы их вместе преодолевали. Катя — вообще удивительный человек, про нее отдельно надо писать. Порой плачу от умиления и счастья, что у меня есть Катя и такая семья. Я очень этим дорожу, очень их люблю. Конечно, я — счастливый человек, что у меня есть Катя, двое сыновей, внучка Таюшка шести лет и внук Сережка, которому скоро будет год.
– С кем лучше работается – с Катей или другой партнершей?
– Катю я лучше знаю, как человека, как актрису. Она, кстати, очень-очень хорошая актриса. В работе я не разделяю: Катя или кто другой, я не несу личное в работу. Но некоторые вещи автоматом с ней получаются, просто я лучше знаю и понимаю ее.
– В быту Вы какой?
– Я хозяйственный, домовитый (смеется). Я веду хозяйство, бюджет, знаю, сколько стоит булка хлеба. Кормлю семью (сыну Степану 15 лет, моя мама сейчас тоже живет с нами), поэтому умею рассчитывать бюджет. Я вообще люблю дом, домашний уют, уютную теплую атмосферу. И чтобы никакого театра дома! Чтобы коврик на стеночке, диван, чтобы мне было удобно, комфортно. И очень люблю чистоту, помешан на ней, — конечно, в пределах нормы.
– А уборку кто дома делает?
– Я запросто сделаю, никаких проблем! И убирать, и готовить я очень хорошо умею, и гладить, и стирать. Все, что хотите! Для меня совершенно не унизительно заниматься домашним хозяйством.
– Ну идеальный муж!
– Нет, обычный (смеемся). Но сегодня я такой сказочный супчик гороховый сварил!
– У Вас и дети вовлечены в театральную орбиту.
– Да. Арсений – главный художник Южно-Сахалинского государственного театра имени Чехова. А Степа играл на сцене в «Леди Макбет» племянника убиенного. Но он не хочет быть артистом, очень любит спорт, футбол, и мы очень этому рады. Вот Арсений на 200 % театральный мальчик, рос в ящике из-под реквизита, пока мама была на сцене. А Степа нет.
Подарки для юбиляра
– Сергей Сергеевич, с какими проявлениями зрительской любви приходилось встречаться, может, даже странными?
– Это естественная вещь – аплодисменты, знаки внимания. Это составляющая профессии, но не ее самоцель. Я не выхожу, чтобы мне аплодировали, Хотя это, безусловно, приятно. Бывает, дарят цветы, сувениры, подарки разные. Но были моменты лет 15 назад, когда в театре для меня приходилось другие выходы открывать, чтобы уйти незамеченным. Был перебор, когда поклонница звонками доставала, преследовала. Пришлось все объяснить ненормативно, но на высокохудожественном уровне (смеется).
Все равно нас со зрителями разделяет рампа, и может быть несовпадение того, что вы видите на сцене и то, что есть в жизни. Я же тоже человек. Есть некоторые коллеги, им нужно идти по городу и чтобы их узнавали, а мне нет – я натяну шапку и вперед… Сегодня в магазине молоко покупаю, а мне продавщица говорит: «Ой, я вас знаю!». А я лихорадочно вспоминаю, как одет, ничего ли не торчит. Главное, с чем я выхожу на сцену. И там я не всем могу нравиться, это тоже естественно.
– Критика не расстраивает?
– Если она продуктивная, профессиональная, то почему нет? В зале 550 мест – это 550 мнений. И я на каждое мнение должен болезненно реагировать? Версия роли вот такая, мы ее вам показываем, мы ее делали с режиссером, с моими коллегами, такое видение у нас спектакля и роли. Дальше ваша работа, дорогие зрители. Душа обязана трудиться. А потом можно и поспорить.
– В сериалах мы Вас в ближайшее время увидим? (актер снимался в сериалах «Прокурорская проверка», «Семейные драмы», «Не ври мне», «Дело врачей», «Карпов» — прим. авт.)
– Этим летом снимался в «Следе», но серия выйдет только в сентябре. Снимают с запасом, ставки урезали, многие студии погорели из-за кризиса. Сейчас на год вперед снимают.
В «Кухне» в прошлом году мог сняться, но уже улетал в это время из Москвы. Был звонок от группы режиссера Гай-Германики, а я уже спускался по трапу в Кургане, закончился отпуск. Не получается из-за работы в театре сниматься в кино – графики не совпадают.
– Сергей Сергеевич, Вы как-то готовитесь морально к Вашей дате, есть какие-то мысли по поводу возраста?
– Никаких мыслей, честное слово. Не думаю: «Ах, моя прожитая жизнь! Что я сделал?» – Что сделано, то сделано. Есть выражение: «Никогда не оглядывайся назад, там все без изменений». Там уже ничего не исправить.
– Как артист какой подарок Вы хотели бы получить?
– Как артист, конечно, мечтаю о каких-то ролях. Но что об этом говорить? Случится или нет, как будет – так и будет.
– А по гамбургскому счету есть удовлетворенность своей творческой биографией?
– Да! В ней было много положительного, интересного и удивительного.
Пожелаем же любимому актеру новых творческих свершений на радость нам, благодарным зрителям! Здоровья и благополучия и всех тех ролей, о которых мечтается.
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
