5 интересных фактов из жизни художника Петрова-Водкина

Говорят, что знаменитую картину художника Петрова-Водкина «Купание красного коня» писали два человека: Петров рисовал, а Водкин разливал… Это, конечно, шутка, анекдот. Лучше вспомним, что совсем недавно исполнилось 130 лет со дня рождения прекрасного русского художника Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина (1878-1939), создавшего настоящие живописные шедевры. Критики числили его по «ведомству» разных художественных течений – от постимпрессионизма до символизма. А он, не обращая внимания на них и неблагозвучность для изящных сфер своих имени и фамилии, кроме живописи преподавал, писал книги, был теоретиком искусства (создатель «сферической перспективы»). И не уставал от этого многообразия, написав в автобиографических записках: «Мне легко в этой необъятности». Кстати, несколько лет назад телеканал «Мир» показал инсценировку книг Петрова-Водкина «Хвалынск» и «Пространство Эвклида», где текст читала народная артистка России Екатерина Васильева, можно сказать, наша землячка.

5 интересных фактов из жизни художника Петрова-Водкина

Почему Водкин?

Начнем с того, что совсем не факт, а скорее — легенда. По этой легенде, среди предков художника была женщина, гнавшая самогон такого высокого качества, что он даже имел собственное название, так сказать, бренд, — «Девья водка». Отсюда вторая часть фамилии и пошла.

Другой вариант (тоже не претендующий на истину в последней инстанции) говорит нам о деде живописца, пившем запоем в своём родном Хвалынске Саратовской губернии. Этому деду, зарезавшему по пьяной лавочке собственную жену, и дали прозвище, ставшее второй частью фамилии его потомков. Что интересно, отец Кузьмы, проработав всю жизнь сапожником и помня папашины «подвиги», капли спиртного в рот не брал, чем тоже был знаменит в Хвалынске.

Красный конь

Картину «Купание красного коня» знают, пожалуй, все, даже те, кто понятия не имеет об её авторе. Картина, кажется, никакой «большевистской» подоплёки не несёт, так как написана она в 1912 году, когда газета «Правда» ещё только начала издаваться. Однако все как один корифеи живописи утверждают и утверждали, что «Купание красного коня» есть некий предвестник перемен.

Сам Петров-Водкин говорил, что два года воспринимал эту картину как чисто бытовую сценку. А конь имеет такой красный цвет только потому, что незадолго до создания картины художник изучал очищенные от многолетней копоти старинные русские иконы и был поражён яркостью их красок. В частности, цветом коня под Георгием-Победоносцем.

Однако с момента начала Первой мировой войны (1914 год) художник почувствовал что-то, о чём ему долгое время говорили друзья, — «пророческая» картина действительно предрекала всему миру глобальные перемены. Наступление этих перемен Петров-Водкин принял без оговорок и условий. Революция (или переворот, кому как нравится) 1917 года оказалась очень кстати и вознесла художника достаточно высоко. В 1918 году он становится профессором Высшего художественного училища и начинает преподавать в Петроградской Академии художеств. Петров-Водкин оформляет агитационные театральные постановки, создаёт череду революционных полотен, таких как «Смерть комиссара» (1928 год), и уже не спорит с утверждениями, что его «Красный конь» не просто предвестник перемен, а настоящий символ «диктатуры пролетариата».

«Красный конь» хранится в Государственной Третьяковской галерее. У художника есть ещё две похожие по сюжету и стилю работы, но не столь известные, — «Жаждущий воин» и «Фантазия».

Художник или писатель?

Петров-Водкин немало путешествовал. После учёбы он отправился во Францию, а оттуда занесло его в Африку. Там, в Европе и Африке, проявился второй его талант — сочинять истории. Хвалынским и петербургским приятелям, читавшим его письма, оставалось только гадать, в самом ли деле их товарищ соблазняет итальянских красоток, попадает в плен к бандитам и отстреливается из револьвера от кочевников или сидит себе на лавочке где-нибудь в Риме или Париже и «пули льёт» для забавы. До сих пор неизвестно, что именно из приключений Петрова-Водкина правда, а что — для красного словца. Не исключено, что всё — правда.

Истории свои Кузьма Сергеевич принёс как-то в одно издательство (уже почти твёрдо решив стать писателем, а не художником), и там произошла, можно сказать, его историческая встреча с Максимом Горьким, который тоже принёс в издательство свои сочинения. Хотелось бы сказать, как высоко оценили друг друга два «матёрых человечища», но так как Горький и Петров-Водкин встретились, будучи конкурентами, да и характер у обоих был не ангельский, дружбы не сложилось. Скорее, наоборот. Горький начал «войну», поливая «несостоявшегося богомаза и писаку» не совсем приличными для будущего «буревестника революции» пасквилями. Возможно, это окончательно решило судьбу Петрова-Водкина. Почитав, что о нём пишет уже довольно известный сочинитель, он решил не связываться и не лезть в литературу, а остаться при своей живописи. Тем не менее художник известен и как автор рассказов, сказок, очерков и, конечно, автобиографических книг «Хвалынск» и «Пространство Эвклида».

О, мадонна!

Известно, что художник начинал свой путь с писания икон. Любовь к древнерусской живописи, влияние её на своё творчество Петров-Водкин испытывал до конца жизни. Некоторые друзья называли его «древнерусским иконописцем, попавшим в будущее».

В картине «1918 год в Петрограде», больше известной под названием «Петроградская Мадонна», образ матери, кормящей на балконе дитя, действительно очень похож на иконописный — та же благочестивая поза, то же одухотворённое выражение лица, даже платок на голове напоминает покров Богородицы.

Именно за иконописность этого образа Петров-Водкин не раз был бит советскими искусствоведами. Но для автора этого полотна (тоже символичного по цвету) петроградская Мадонна не просто персонаж революционного времени и не только олицетворение материнства, она стала самим воплощением Родины. Говорят, что именно после создания этой картины в 1920 году в культурный оборот и вошло выражение «Родина‑мать».

Полотно входит в коллекцию русской живописи первой трети ХХ века Третьяковской галереи.

Ревкомовский паёк

Селёдка на этом натюрморте за 100 лет (картина «Сельдь» написана в 1918 году) нисколько не испортилась. Стол вместо скатерти застелен красной бумагой, на нём — пара картофелин в «мундире», четвертушка чёрного хлеба и серебристая селёдка на синей бумаге.

Когда приятели спросили художника, что это, мол, за «голодная живопись», Петров-Водкин почти шёпотом ответил: «Ревкомовский паёк…».

Картина хранится в Государственном Русском музее (Санкт-Петербург).