Владимир Путин: «Нам нужен прорыв»

Большая пресс-конференция Президента России

За время пресс-конференции (3 часа 45 минут) глава государства ответил на 61 вопрос. Публикуем отдельные ответы.

О ситуации в экономике. За десять месяцев текущего года валовый внутренний продукт (ВВП) вырос на 1,7 %. Прогноз по году — 1,8%. Промышленное производство росло более быстрыми темпами. Если в прошлом году рост составил 2,1 %, то за январь-октябрь текущего года — 2,9%, по итогам годам прогнозируется 3 %. При этом обрабатывающие отрасли растут чуть быстрее — 3,2%. За три квартала инвестиции в основной капитал составили 4,1 %. Растут грузооборот и объемы розничной торговли — плюс 2,6%.

Сохраняется приемлемая для нас инфляция. По году будут 4,1‑4,2%. Сокращается безработица. Если в прошлом году она побила исторический минимум — 5,2 %, в этом году она будет еще ниже — 4,8%.

О нацпроектах. Нам нужен прорыв. Нам нужно прыгнуть в новый технологический уклад. Без этого у страны нет будущего. Нужно сконцентрировать имеющиеся ресурсы. 20,8 триллиона рублей — это только по нацпроектам запланировано, еще 6,5 триллиона — отдельный план по развитию инфраструктуры. Естественно, их нужно сконцентрировать в каких-то прорывных документах. Их назвали «национальные проекты».

Первое — это здравоохранение, образование, наука, человеческий капитал, без чего никакой прорыв невозможен. И второе — это чисто производство, экономика, это цифровая экономика, развитие робототехники и так далее.

Фишка в том, что деньги в основном федеральные, а значительная часть работы — в регионах, и регионы должны быть настроены на эту конструктивную работу. Поэтому я очень рассчитываю на консолидированную, хорошую, слаженную работу как федерального центра, так и регионов.

О бюджете, росте НДС и тарифах ЖКХ. У нас впервые с 2011 года профицитный бюджет — 2,1 %. И это хорошо. Но мы не должны забывать, что мы как нефтедобывающая страна и страна, которая имеет основные доходы от продажи нефти и газа, у нас есть еще и так называемый ненефтегазовый дефицит. То есть это то, что получается страной не от продажи нефти и газа. В начале 2000‑х он был где-то три, а потом, в результате экономического мирового кризиса, мы вынуждены были тратить нефтедоллары для того, чтобы исполнить свои социальные обязательства перед людьми, выдержать планы строительства Вооруженных сил. И у нас ненефтегазовый дефицит вырос до двузначной величины, по‑моему, почти 13%. И это очень серьезно для нашей экономики. Сейчас мы его сократили до 6,6 %, а в следующем году он должен быть уже 6% и так держаться в течение нескольких лет.

Это очень важный показатель устойчивости экономики Российской Федерации. Так вот, повышение НДС в том числе связано с необходимостью удержать этот показатель ненефтегазового дефицита. Но так называемая эффективная ставка НДС на самом деле в целом по экономике будет меньше, чем 20 %, потому что мы сохранили практически все льготы: льготы по производству лекарств, детских товаров и так далее, и для IT-компаний много всяких льгот сохранено. Поэтому эффективная ставка будет меньше.

Что касается роста тарифов ЖКХ, он в среднем за последние годы составлял примерно 4%. Действительно, в следующем году это будет проводиться в два этапа. Но в целом получается все же 4,1 %. Почему в два этапа? Потому что в связи с ростом НДС все-таки ожидается какой-то рост услуг и товаров, связанный с необходимостью нормального функционирования системы ЖКХ. Поэтому, чтобы не подсадить эти организации и в конечном итоге в интересах граждан, принято решение сделать это в два этапа.

О ядерной безопасности. По сути, мы наблюдаем сейчас развал международной системы сдерживания вооружений. После этого мы вынуждены ответить созданием новых систем оружия… Теперь мы слышим, что Россия получила преимущество. Да, это правда. Таких систем оружия пока в мире нет. Они будут у ведущих держав, но пока нет.

Сейчас делают еще один шаг — выходят из Договора по ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Что будет с этим? А если эти ракеты появятся в Европе, что нам делать? Конечно, надо будет обеспечить свою безопасность какими-то шагами. Пусть потом не пищат по поводу того, что мы добиваемся каких-то преимуществ. Мы не преимуществ добиваемся, а баланс сохраняем и обеспечиваем свою безопасность.

О сельском хозяйстве. Сельское хозяйство у нас давно национальный проект. У нас поддержки измеряются сотнями миллиардов рублей, и эта поддержка будет продолжена, причем как по крупным хозяйствам, так и по фермерским, по всем сегментам сельского хозяйства.

По поводу того, что же происходит внутри сельского хозяйства. Как вы знаете, в прошлом году у нас был рекордный за всю историю урожай — 135,5 млн тонн зерна. В этом году в связи с неблагоприятными погодными условиями, а в некоторых регионах был введен режим чрезвычайной ситуации, по‑моему, в 27 регионах, у нас урожай меньше — 110,5 млн тонн. И поэтому в соответствии с базой прошлого года сразу показатели ушли вниз. Но эти 110 млн тонн — это третий по объему показатель за последние 25 лет. Имея в виду запасы прошлого года, у нас сохраняется, и даже увеличился, объем возможного экспорта до 52,5 млн тонн. Поэтому здесь у нас нет никакого беспокойства. 16 миллиардов у нас — экспорт оружия, 25 миллиардов будет экспорт сельскохозяйственных продуктов.

Об утилизации мусора. Ситуация сложная, но ответ простой: мы никогда этим не занимались. Десятилетиями с советских времен сбрасывали мусор в ямы, если образно сказать. Никто никогда не занимался никакой переработкой, а у нас, по‑моему, 70 миллионов тонн мусора ежегодно продуцируется, а девать его некуда. Нам нужно решить несколько ключевых и первоочередных задач. Нужно ликвидировать незаконные свалки. И второе, что нужно сделать, это выстроить целую индустрию переработки. Государство, прежде всего в лице регионов, а затем и миниципалитетов, должно создать условия для этого раздельного сбора мусора и последующей утилизации.

Об изменениях пенсионной системы. Вы знаете мою позицию, в начале и в середине 2000‑х годов я говорил, что категорически против всякого изменения и повышения пенсионного возраста. Я и сейчас считаю, что это была выбрана правильная позиция, потому что и возраст (продолжительность жизни) был у нас низким — 65 лет, и количество работающих (соотношение работающих к неработающим) было другое, более или менее приемлемое. Сейчас кардинально это все поменялось. Тенденции такие, что количество работающих становится все меньше и меньше, а количество неработающих пенсионеров увеличивается. Да, сейчас это можно закрыть. Пять-семь лет будем жить спокойно, но пройдут эти пять-семь лет, и придется все равно, страна вынуждена будет это сделать резко, без всяких переходных периодов, без всяких льгот, в том числе и для женщин. И придется сделать это резко, вот в чем все дело. Если бы не было понимания этих тенденций, я никогда бы не разрешил этого сделать.