Великая Победа у каждого своя
Великая Победа у каждого своя. Для меня Победа — это немецкий карандаш, который мой дед Яша принес с войны. Он нашел его в окопе, в жидкой грязи на подступах к Будапешту, медаль за взятие которого позже гремела вместе с остальными пятью или шестью в железной коробке из-под леденцов. Дед привез домой в Свердловск не только карандаш, но и кусок парашютного шёлка, железную фляжку и бритву Solingen с красивой перламутровой рукояткой.
Таких карандашей у нас в стране не делали: красноватое дерево, сиреневый мерцающий лак, мягкий, но не пачкающий и не крошащийся грифель… Когда я был маленький, то мог часами рассматривать его, водить пальцем по буквам незнакомого алфавита и по аккуратным срезам, оставленным перочинным ножом. Карандашик в конце концов был исписан вчистую, то есть до такой степени, когда уже нечего держать в пальцах. А потом потерялся.
Раньше к вещам относились проще и одновременно бережнее. Удивительное сочетание. У моего деда, например, было два пиджака. Один повседневный, а второй праздничный, с приколотыми медалями, который дед надевал только в День Победы. Дед не любил рассказывать про войну, с трудом переносил пионеров, приходивших про эту войну спрашивать. Я смутно помню только ставшую уже хрестоматийной благодаря большим военным романам историю про пленного, перебирающего дрожащими руками фотографии своих детей, да рассказ о том, как умный служивый конь вывез контуженого солдата с территории, занятой врагом, к своим.
Кстати, случай такой и вправду был, и он описан в очерке, вышедшем в многотиражке «Советский воин» за подписью «Яков Чирков». Гнедко действительно спас моему деду жизнь. Дед служил в артиллерии 2‑го Украинского, был корректировщиком огня, что предполагало пребывание за линией фронта. Я еще подростком удивлялся — как же так? Как можно ежедневно рисковать собственной жизнью и при этом еще увлекаться литературной самодеятельностью? Зачем?
Ни одного ранения за всю войну, только одна контузия. Миллионы пуль и осколков пролетели мимо него, не поранив… Сегодня я думаю, что дед таким образом спасался от этого ужаса. Что он выжил только потому, что постоянно описывал войну, заговаривал ее. Сначала заговаривал, а потом — молчал про нее, потому что все уже сказано. Жизнь его была на кончике карандаша.
В детстве я видел эти листки бумаги с перекрученными, черными, местами смазанными строчками, которые напоминали извлеченные из земли тонкие корни.
Деда давно нет на свете. После смерти от него остались три мешка рукописей. Иногда я думаю о том, что примерно то же самое ожидает и меня. С той лишь разницей, что дед выиграл свою войну, а я — нет.
Андрей ЧИРКОВ, главный редактор www.archiprofi.ru
Теги: 9 мая, день победы
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
