На той войне погибло 576 советских пограничников, ни один из них не сдался в плен

«Из 62 тысяч прошедших Афганистан советских пограничников 576 человек погибли, но ни один не сдался в плен, — говорит полковник запаса пограничных войск, ветеран войны в Афганистане Николай Прончуков. — Ни один погибший пограничник не был оставлен своими товарищами «на той стороне», не пропал без вести. Пограничники последними покинули территорию Афганистана.

Долгое время не говорилось о том, какую огромную работу проделали советские пограничники для создания, практически с нуля, пограничных войск Афганистана. Нам, пограничным военным советникам, не полагалось ни переводчиков, ни охраны. Всего с декабря 1979 года по февраль 1989 года советниками в афганских погранвойсках было 386 офицеров пограничных войск СССР.

Весь наш род служил России — отец воевал в Великую Отечественную на Волховском фронте, брат нес срочную службу на военно‑морской базе Порт-Артур, участвовал в корейской войне. Мне довелось охранять границы нашей страны и выполнять интернациональный долг в Афганистане».

Путь пограничника

Николай Прончуков родился 3 января 1944 года на станции Кокошино Чулымского района Новосибирской области в семье рабочего. Окончил школу, педагогические курсы в Томске, работал учителем физкультуры в городе Купино Новосибирской области. В 1963 году был призван в пограничные войска. Службу начал в Новороссийском пограничном отряде. Год служил рядовым на пограничной заставе.

«В 1964 году поступил в Алма-Атинское высшее командное пограничное училище, — вспоминает Николай Семенович. — В 1966 году подобное училище открылось в Москве, и дивизион, в составе которого я находился, перевели в столицу, там и я оканчивал учебу. Неоднократно участвовал в военных парадах на Красной площади».

Окончив училище, Николай Прончуков получил назначение в Закавказский пограничный округ, Ахалцихский пограничный отряд. Был замполитом на второй пограничной заставе, охранявшей участок границы с Турцией, в 1970 году стал начальником этой заставы. В 1974 году поступил в военную академию имени Фрунзе на пограничный факультет. Окончив обучение, был направлен в Дальневосточный пограничный округ, где служил в штабе округа.

«В 1979 году меня направили на учебу в Москву, — рассказывает Николай Семенович. — Там я окончил двухгодичные курсы по изучению специальных дисциплин и персидского языка. Когда в декабре 1979 года в Афганистан ввели советские войска, нам стало окончательно ясно, куда и для чего нас готовят».

В 1981 году Николай Прончуков окончил курсы и в сентябре с группой товарищей прилетел в Кабул, где был назначен старшим военным советником при командире четвертой пограничной бригады Министерства обороны Демократической Республики Афганистан. Штаб бригады, находившейся на тот момент в стадии формирования, был расположен в городе Фарах (одноименной провинции). «Подразделения бригады формировались из местного населения — призывников и резервистов, в основном эти люди были неграмотными, отличались низкой боеспособностью, процветало дезертирство, — поясняет Николай Семенович. — Бывали случаи, когда на сторону наших противников — моджахедов — переходили целые подразделения. К концу 1981 года бригада получила два десятка бронетранспортеров с экипажами, минометную батарею с расчетами, а пехоту мы подготовили сами».

По заминированным дорогам

«В Фарахе находились остатки старинной крепости, по преданию, построенной еще воинами Александра Македонского, — вспоминает Николай Прончуков. — С наступлением темноты из развалин начиналась стрельба, немало нам досаждавшая. Пули долетали до места расположения нашей бригады уже на излете, но все равно приятного было мало. В ответ на эту провокацию начиналась беспорядочная стрельба, подключались пулеметы, минометы и даже танки афганской 21-й механизированной бригады, которая тоже дислоцировалась в городе Фарах. Утром подсчитывали расход боеприпасов и разрушенные глинобитные мазанки местных жителей. В итоге навели порядок советские десантники — устроили в крепости засаду и ликвидировали стрелков-провокаторов.

С 1982 года четвертая пограничная бригада стала частью, способной самостоятельно решать многие боевые задачи. Надо было обеспечивать батальоны продовольствием, топливом, боеприпасами, помогать им зачищать районы от бандформирований. Расстояние до самого ближнего батальона составляло 80 километров, до дальнего — 300. Передвигаться по Афганистану было крайне опасно, всюду мины. Транспорт часто подрывался, люди гибли. Транспортная мина была не так опасна для нашей техники, но противотанковая — практически верная гибель для экипажа и машины. Мы обманывали противника, давали ложные данные о наших маршрутах. Двигались не по дорогам, а параллельно им. В Афганистане на марше в бронетранспортерах люки всегда были открыты — чтобы ослабить последствия контузии при подрыве. Внутри машины оставались только механик-водитель и наводчик, десант — на броне. Впереди обычно шли разведчики с саперами, но миноискатели в афганских частях не могли обнаруживать пластиковые мины. Каждый выход резерва бригады в батальоны, расположенные на границе, был непростой операцией».

Бои с душманами

«Боеприпасы, часть вооружения, технику, некоторые виды продовольствия бригада получала в Тарагунди, а на советской стороне в Кушке предоставляли топливо, — рассказывает Николай Семенович. — Однажды совместная колонна 4-й пограничной и 21-й механизированной бригад везла продовольствие, топливо, боеприпасы. Мы вышли ей навстречу, чтобы обезопасить проход через опасный район. Такие колонны часто подвергались нападению. Встречая колонну, резервный батальон нашей 4-й пограничной бригады и мотопехотный батальон 21-й механизированной бригады столкнулись в бою с крупным формированием моджахедов. Два бронетранспортера были подбиты огнем из гранатометов, один из них загорелся. Внутри БТРа горит всё: топливо, краска, сиденья. Боеприпасы взрываются, вылетая в открытые люки. От такого БТРа остаётся только обгорелый бронированный корпус. Совместными усилиями крупное бандформирование было разгромлено. Это лишь один из эпизодов, которые происходили при каждом выходе в батальоны на границу — гибли люди, подрывалась техника.

В июне 1982 года из Кабула нам поступил приказ — совместно с 21-й бригадой при поддержке пары вертолетов освободить улусвали (район) Канг в провинции Нимруз. Район находился между рекой Гильменд и границей с Ираном. Бандитские формирования нарушали в Канге поливное водоснабжение, минировали дороги, терроризировали местное население. Операцией руководил представитель из Кабула. Попытки после огневого налета форсировать реку потерпели неудачу. Тогда мы с комбригом решили направить один из пограничных батальонов вниз по берегу реки, где в плавнях образовались наносы песка, позволяющие перейти вброд водную преграду».

Чтобы воодушевить личный состав батальона, старший советник возглавил его, после чего батальон переправился через реку и зашел во фланг противнику. Моджахеды, не оказывая сопротивления, начали отходить на территорию Ирана, уводя с собой население и скот, минируя дороги. Понтонная рота за несколько часов навела мост, переправили через реку технику, за несколько дней провели зачистку района. Разместили пограничный батальон в здании, похожем на крепость, помогли организовать систему огня на случай нападения. Запуганное моджахедами население постепенно вернулось из Ирана в освобожденный район. За эту операцию Николай Прончуков получил афганский орден «Звезда».

Скорпион у порога

После освобождения улусвали Канг 4-ю пограничную бригаду перевели в Зарандж, город на границе с Ираном. «Город этот больше напоминал кишлак, но с аэропортом, который мог принимать только вертолеты, — вспоминает Николай Семенович. — Летом в Зарандже стоит страшная жара, в помещении — до 35 градусов по Цельсию, сами афганцы с трудом выдерживают такую температуру. Осадков летом вообще не бывает. Проходят небольшие дожди в декабре–феврале. В конце февраля — начале марта пустыня окутывается нежной зеленью, но через пару недель все становится коричневым от нечеловеческого зноя. Периодически налетает ветер под названием «афганец», несет тучи песка. Песок везде — в каше, в постели, в каждом глотке воздуха, от него не скрыться. Технику в это время приходится останавливать, иначе песок забьет двигатели. «Афганец» дует несколько суток. Потом ветер утихает, ярко светит солнце и стоит невыносимая жара. Утром, выйдя на улицу, видишь миражи — леса, города, озера. Под мокрой тряпкой, положенной у порога после уборки, частенько оказывается скорпион, готовый ужалить.

В Зарандже мы с командиром бригады входили в состав провинциального совета. Кроме военных вопросов приходилось решать и хозяйственные проблемы. Общими усилиями пограничной бригады и местных властей мы удлинили взлетно-посадочную полосу, в город стали прилетать самолёты ЯК-40, АН-24. Помогли наладить поливное водоснабжение. В городе и его окрестностях с нашим приходом оживилась жизнь, люди начали вновь заниматься сельским хозяйством. В провинции Нимруз советских войск не было, со всеми задачами справлялась 4-я пограничная бригада. В 1983 году закончилась моя командировка, и в звании подполковника я вернулся в Союз».

За службу в Афганистане Николай Прончуков награжден орденом Красной Звезды. С сентября 1983 года Николай Семенович работал в городе Фрунзе, в Киргизии, преподавал в учебном центре по подготовке иностранных военных слушателей из Афганистана, Никарагуа и Мозамбика. Среди тех, кто прибывал на учебу из Афганистана, были и офицеры из 4-й пограничной бригады. Довелось обучать и будущего командующего погранвойсками Никарагуа. С 1991 года Николай Прончуков — начальник огневой подготовки группы российских пограничных войск в Республике Кыргыз-стан. В 1994 году уволился в запас в звании полковника.