в собрании курганского музея более 600 экспонатов

Пять знаменитых русских сидельцев, изменивших мир на самоизоляции

Закончился период самоизоляции курганцев. Снова можно гулять в парках и на улицах, заниматься фитнесом, ходить на работу. А также подводить итоги: лишние килограммы, сериалы и сон на год вперед. Или что-то действительно стоящее? Владимир Ленин, например, за годы в ссылке написал более 30 трудов — теперь его многотомное собрание сочинений никакой карантин не заставит осилить. Изоляция повлияла на жизнь и творчество многих наших знаменитых соотечественников.

Минута как камень

Писатель Федор Достоевский провел на каторге в Омске четыре года. В остроге он жил с другими каторжанами, но был полностью изолирован от людей своего круга. Передвижение ограничивали конвой и тяжелые кандалы. На работу ходить тоже приходилось — обязанность каторжника. Она была такой тяжелой, что у писателя усилились эпилептические припадки (в XIX веке его болезнь называли «падучая»).

Заключение помогло Достоевскому стать великим писателем. В Омском остроге он изучал психологию воров и убийц, человеческие характеры. Все пережитое записывал в «Сибирскую тетрадь», на основе которой создал первое известное произведение «Записки из мертвого дома».

Четвертый сон

Без каторги и несостоявшейся смертной казни (до последнего мгновения писатель не знал, что приговор отменят, и уже приготовился умереть) не было бы «Идиота», «Преступления и наказания», «Бесов», вошедших в историю мировой литературы и повлиявших на сотни тысяч людей. Хотя приятного, конечно, мало: «Всякая минута тяготела как камень у меня на душе», — говорил Достоевский о своем заключении.

Еще один знаменитый сиделец позапрошлого столетия — писатель, философ и революционер Николай Чернышевский, автор романа «Что делать?», который в советское время обязательно изучали в школах. Не окажись этот человек под арестом, и революций начала ХХ века, возможно, не случилось бы.

Чернышевский провел в тюрьме, на каторге и в ссылке свыше двадцати лет. Все это время он плодотворно работал. Его изолировали в одиночной камере, строго ограничивали контакты. Однако он поддерживал дистанционную связь с единомышленниками, число которых росло в геометрической прогрессии — такая долгая изоляция сделала человека легендой, а его идеи стали восприниматься как откровения гения.

Причем настолько, что после прихода к власти большевики попытались воплотить в жизнь придуманное Чернышевским идеальное социалистическое общество, которое он изобразил в четвертом сне Веры Павловны.

Солнечные люди

В 26 лет в Норильском исправительно-трудовом лагере НКВД оказался создатель теории пассионарности, советский философ и историк Лев Гумилев, сын поэтов Анны Ахматовой и Николая Гумилева.

Заключение длилось пять лет. За это время он познакомился со многими известными учеными. Среди них был астрофизик Николай Козырев — его расстреляли, когда он заявил, что вопреки советскому лозунгу «бытие не всегда определяет сознание». Лев Гумилев был очень впечатлен рассказами астронома о звездах и создал теорию пассионарности, связав солнечную активность и исторические судьбы народов. Так появилась книга «Этногенез и биосфера земли».

Когда в 1949 году Гумилева снова арестовали, он взялся за докторскую диссертацию о племени гуннов и отправил из лагеря посылку с двадцатью исписанными тетрадями.

Дважды умерший

Среди вдохновенных сидельцев обязательно должны быть поэты. Осип Мандельштам в ноябре 1933 года написал знаменитое стихотворение о Сталине «Мы живем, под собою не чуя страны…». Борис Пастернак назвал это самоубийством.

Так оно и вышло — через полгода Мандельштама арестовали. Привезли на легендарную Лубянку, где в здании органов госбезопасности действовала внутренняя тюрьма. Оттуда его на три года сослали в Свердловскую область, но скоро разрешили переехать в Воронеж. Там поэт написал знаменитые «Воронежские тетради».

Я должен жить, хотя я дважды умер,
А город от воды ополоумел:
Как он хорош, как весел, как скуласт,
Как на лемех приятен жирный пласт,
Как степь лежит в апрельском провороте,
А небо, небо — твой Буонаротти.

Спасибо надзирателям

Не миновал заключения и поэт Владимир Маяковский — еще в царской России. В 1909 он оказался в Бутырской тюрьме, где провел полгода в одиночной камере — изолированнее не бывает.

Правда, ему повезло — были книги. Так что время Маяковский проводил с пользой — много читал и писал. Но написанное в тюрьме ему не понравилось: «Вышло ходульно и ревплаксиво. Исписал таким целую тетрадку. Спасибо надзирателям — при выходе отобрали. А то б еще напечатал!»

Однако именно с этой тетрадки Маяковский отсчитывал начало своего творческого пути, так что изоляция прошла плодотворно.