Легендарный российский журналист и писатель Феликс Медведев — об одной из встреч с Михаилом Горбачевым, отметившим 1 марта 90 лет

Они разминулись возрастом на 10 лет: журналист Медведев и Михаил Горбачев, генсек и президент СССР. Нашему земляку, бывшему корреспонденту газеты «Советское Зауралье» Феликсу Николаевичу Медведеву скоро исполнится 80 лет. А Михаил Сергеевич уже перешагнул 90-летний рубеж.

Что их сблизило? В годы перестройки Феликс работал в самом популярном в то время журнале «Огонек». А Михаил Горбачев, тогда первый и последний президент Советского Союза, — внимательный читатель и поклонник его журналистского мастерства. Об этом как-то обмолвился главному редактору «Огонька» Виталию Коротичу секретарь ЦК и главный идеолог СССР Александр Николаевич Яковлев.

Да и для самого Феликса Горбачев был эпохой, да еще какой! В интервью, которое Медведев дал специально для газеты «Курган и курганцы», журналист признался:

— В течение десяти лет перестройки он (М. С. Горбачев — авт.) был для меня символом свободы, звездой моих устремлений. Я разговаривал с ним по телефону, был рядом в минуты его общения с массами. На одной из своих книг, вышедшей в период гласности, я с юношеским максимализмом написал автограф: «Вы были моей надеждой, оставайтесь ею».

— И что? — спросил я Феликса. — Остался?

— Нет. Потому что он и велик, и… слаб. И моя надежда умерла в тот предательский час, когда Михаил Сергеевич после Фороса спускался по трапу самолета и его свитер продувал душный шереметьевский ветер.

Уже позже, когда Горбачев отойдет от власти, а Феликс сменит свое привычное «огоньковское» место работы на новое — обозревателя не менее популярного еженедельника «Мир новостей», — ему придется брать интервью у главного прораба перестройки в его загородном доме.

Как это было?

Пенсионер Горбачев ждал его. Они, как старые знакомые, с улыбкой поздоровались. Потом, когда уселись лицом к лицу за журнальный столик, еще раз пожали друг другу руки, а прекрасный фотограф Лариса Кудрявцева запечатлела этот момент своим фотоаппаратом.

Говорили о многом: о том времени, когда он пришел к власти, и почему на этот сверхсерьезный пост генсека рекомендовали именно его. Михаил Сергеевич скажет Феликсу:

— Я чувствовал, что страна стоит на рубеже огромных перемен. Если их не проводить, начнется сползание в пропасть, деградация. Позади — череда похорон. Я был самым молодым в Политбюро.

— Получив власть, вы почти сразу начали передавать ее другим, — сказал Феликс.

— Совершенно верно, — ответил Горбачев. — Получив поддержку в обществе, в политических кругах, я мог легитимно начинать позитивные процессы.

Говорили и о взаимоотношениях с Ельциным. Феликс тогда задал Горбачеву вопрос: почему же он так легко отдал ему власть? На что Михаил Сергеевич возмущенно сказал:

— Кому же я легко отдал власть? Борису Ельцину? С Ельциным мы совершенно разные политики! Если бы он был избран в 1985 году Генеральным секретарем, в стране не было бы никаких реформ. Потому что для Ельцина главное — власть. А все остальное второстепенно. Я же к власти не рвался…

В тот самый день 1998 года, когда состоялась их встреча, Феликс думал о характере Горбачева, считал бывшего президента мягким и добрым человеком. Он даже сказал ему об этом. Горбачев не согласился, сказал: вы ошибаетесь.

— Да, политик должен быть твердым. С точки зрения принятия решений. Но серьезный политик должен иметь не только политический расчет, но и такие качества, как совесть, порядочность, милосердие.

Разговаривая с Михаилом Сергеевичем глаза в глаза, задавая свои лояльно-каверзные вопросы, полемизируя с ним, Феликс неожиданно стал ощущать его открытость, стремление быть с ним на равных. Спросил: о чем, Михаил Сергеевич, жалеете?

— Если бы я не ушел тогда, в августе девяносто первого, в отпуск, ничего бы не случилось, никакого ГКЧП. Не надо было уходить…

Вспомнили о давней уже истории, когда после избрания Михаила Сергеевича Горбачева генсеком в Кремль прибыла делегация Мальтийского ордена. Феликс с улыбкой (конечно же, в шутку) спросил: «Вас случаем не завербовали в масоны?». На что Горбачев также с улыбкой ответил:

— Меняю вашего масона на цэрэушника… — И продолжил: — Одна молодая журналистка преследовала меня в свое время шизоидным вопросом: «Остаюсь ли я агентом ЦРУ?». Я с улыбкой ответил: «Остаюсь. Там здорово платят». И она мой шуточный ответ передала в печать. Когда я отошел от власти, была попытка найти в архивах нечто, компрометирующее меня. Ничего не нашли: ни о моем масонстве, ни о моей службе в ЦРУ. Я всю свою жизнь был открытым человеком. Втихую не решал ни единого вопроса. Только через Политбюро, пленумы, съезды, всенародно…

Неожиданно Феликс спросил Михаила Сергеевича:

— Скажите честно, Раиса Максимовна все-таки влияла на какие-то государственные дела, на принятие важных решений?

— Нет. Это миф. При нашем Политбюро никто со стороны влиять на власть не мог. Тем более женщина.

— Даже такая, как Раиса Максимовна?

Михаил Сергеевич улыбнулся своей открытой, доброй улыбкой.

— Какие сны вам нынче снятся?

— Что такое сон? Проваливается человек, и все. Уходит в другую форму своего бытия. Сказочную, невероятную. Сны меня особенно не мучают. Выпью три чашки кофе на ночь и проваливаюсь.

В эту минуту Феликс подумал: три чашки кофе на ночь! Богатырское здоровье у моего кумира. И его, наверное, хватило бы еще на одну перестройку.

Фото: Лариса Кудрявцева.