Памяти Татьяны Юрьевны Карасевой
Этот материал о Татьяне Юрьевне Карасевой был написан больше десяти лет назад для «Медицинской газеты». Но обстоятельства непреодолимой силы порушили все планы. И тогда Татьяна Юрьевна попросила отложить публикацию. — Не время для такой рекламы, — горько пошутила.
8 сентября 2022 года доктора Карасевой не стало. Просто не верится…
***
…На эту операцию сбежался посмотреть весь Илизаровский центр. Нет, она не была уникальной: обыденная уже артроскопия мениска коленного сустава. Давняя футбольная травма.
Удивляло совсем другое.
В операционной не было «чужих». На столе возлежал в непривычной роли больного хирург первого отделения травматологии Анатолий Григорьевич Карасев. Его оперировала жена, заведующая шестым отделением ортопедии Татьяна Юрьевна Карасева. Ассистировал ей молодой доктор этого же отделения, их сын Евгений Анатольевич Карасев. А в целом все шло, как обычно, если не считать, что для операционной бригады Карасев-старший беспечно исполнял поставленным голосом лирические песни.
Известно, что у хирургов оперировать своих родных считается дурной приметой. И мало кто на такое решается.
— Но кому, как не родной жене, довериться? К тому же имя Татьяны Юрьевны Карасевой – раскрученный бренд в клинике! — Хитро улыбаясь, приводил свои неоспоримые доводы пациент.
— Ну, как? – Спросил он жену, когда все закончилось.
— Делала, как себе, — услышал в ответ. – Молодость мне тебе не вернуть, но бегать будешь!
— Сегодня функция хорошая, — профессионально оценивает результат бывший больной Карасев. – Не болит!
Семейный подряд курганских хирургов Карасевых — это и вправду явление. В сложных случаях, при переломе коленного сустава, например, они оперируют втроем — у каждого свой определенный этап. Начинают с артроскопии: сустав осматривается, чистится от инородных предметов мамой и сыном, а в финале отец накладывает илизаровский аппарат.
…В кабинет Карасевой то и дело заглядывают больные из отделения, врачи и медсестры, вновь прибывшие пациенты, разрывается телефон.
Прискакал крепкий мужчина, неловко опираясь на трость, объяснил:
— Крышу ремонтировал, повернулся! И амплитуда была небольшая – но как хрустнуло, потом еще ка-а-ак- подхрустнуло!
(Сразу вспомнились нетленные строки из «Доктора Айболита» про зайчика!)
Совсем скоро и этот больной вернется домой заканчивать ремонт своей крыши – вон сколько на полочках кабинета сувениров от признательных вылеченных пациентов!
Отделение артроскопии сегодня не просто существует, а действует, работает, развивается в ФГУ РНЦ ВТО им. Академика Илизарова уже десять лет. Самое необходимое оборудование было закуплено еще раньше, но с началом внедрения артроскопии что-то затягивалось.
Татьяна Юрьевна вспоминает, как ее вызвал к себе преемник Илизарова, директор клиники Владимир Иванович Шевцов:
— Топнул ногой и сказал: задание тебе обучиться. На Западе этот малотравматичный метод уже вовсю использовался. Я поехала в Москву. Хотя я и неплохо знаю английский, но учиться новому все же лучше на родном языке. Больные ко мне стали прибывать и прибывать со всего региона, размещали их по разным блокам и этажам. Ух, и поносилась я по клинике! И все вылилось само-собой в необходимость создание нашего отделения.
Артроскопия требует определенных навыков и совершенно другого, пространственного мышления. Через малюсенькую дырочку в колене или плече такой же маленький глаз видеокамеры проникает внутрь, осматривается, показывает все на экране и помогает врачу разглядеть повреждения. Докторам, что уже работали открытым, «плоским» способом, непросто переучиться. Руки здесь как бы сами по себе, глаза смотрят в монитор. Для человека непосвященного на экране лишь красивая фантастическая картинка внутреннего «космоса», специалисту же видны проблемы, как на своей ладони.
— Мне, наверное, помогла освоить этот метод привычка вязать на спицах вслепую, перед телевизором, — смеется Татьяна Юрьевна.
— Да, моя жена большая мастерица шить-вязать-вышивать! Вообще профессия хирурга – это рукоделие. И скорее ремесло, чем искусство. Правда, на определенном этапе все же в фазу искусства может и перейти! – поддерживает муж, которого непросто было оторвать от работы и вызвать к жене в кабинет.
У Татьяны Юрьевны была необычная детская мечта: стать не просто врачом, а именно хирургом. И Таня хорошо знала, для чего ей нужна золотая медаль в школе и красный диплом в мединституте. Маленькой сибирячке из городка Белов Кемеровской области жизнь дала испытание, которое и определило дело ее жизни.
— Меня прооперировали в подростковом возрасте. И я влюбилась в своих докторов, они были просто богами нашего города. Не поверите, я ходила к ним домой в гости, они дарили мне шприцы, всякие причиндалы медицинские. Дома я в маленькой комнате устроила крохотную больницу. Мои куклы с тряпичными попами просто сгнивали от уколов с водой!
После смерти отца учебу в Новосибирском мединституте пришлось совмещать с работой санитарочкой в неврологическом отделении. Памперсов тогда и в помине не было, надо двадцать восемь больных каждый вечер вымыть, постели перестелить, а утром в институте делать вид, что ты выспалась, и у тебя все хорошо.
Способную выпускницу оставляли учиться в аспирантуре, но! Гавриил Абрамович Илизаров, любил работать на перспективу, «омолаживать кровь», как он говорил. В роли рекрутера в Новосибирск отправился профессор Швед. И с таким жаром рассказывал о центре, что переманил талантливых ребят.
— Мы двинулись в Курган целой компанией: Мартель Иван Иванович, Валентина Николаевна Симатовская (она вскоре тоже стала Мартель, моя однокурсница, мы с ней дружим 36 лет с первого курса), Салдин Владимир Владимирович, Кибирев, — вспоминает Татьяна Юрьевна.- Приемом у профессора Илизарова нас неделю пугали! Он же оказался в хорошем настроении, даже показал какие-то фокусы, они у него здорово получались!
Конечно, Илизаров, богом меченый человек… Я достаточно поработала под его руководством не только по клинике, но и по науке. Было тяжело, интересно, перспективно и грамотно. Сразу поставил нас в нужную колею. Сам работал до позднего вечера, и нам спуску не давал. Мог и отчихвостить по полной программе. Но у нас всегда была защищена спина, были хорошие учителя – Терещенко Вячеслав Андреевич, Арнольд Васильевич Попков, Владимир Иванович Шевцов. Шевцов был нашим завлабом. Всегда посочувствует: иди, успокойся, порыдай, легче будет.
А вот супруг Анатолий Григорьевич Карасев выбрал медицину не сразу. Год отучился в политехническом. Собственная операция по удалению аппендицита была последним доводом для поступления в «мед». Любопытно, что и первой самостоятельной операцией в первый день работы молодого доктора Карасева тоже оказался аппендицит.
— Я готовился! Почитал анатомию, все слои, стал оперировать и… все забыл! Делал на автомате. Конечно, мне ассистировал опытный коллега. И мы справились! – делится историей своего профессионального крещения Анатолий Григорьевич.
В Курган он приехал из Хабаровска на специализацию — обучаться методу великого ортопеда. Красавицу заведующую первой травматологией трудно было не заметить. Рассказывает, как с волнением и нетерпением ждал Танечку у Центра с букетом цветов на первое свидание, а в это время доктор Татьяна Юрьевна делала операцию. Эта встреча поменяла в его жизни все.
— Не болтай лишнего, — вдруг смущенно и с какой-то девчачьей улыбкой перебивает Татьяна Карасева.
— Да я вообще уже в операционной, — рассмеялся Карасев, и вправду убежал из кабинета жены.
Рабочий день в самом разгаре. Я тихонько пью кофе, пока Татьяна Юрьевна строго выговаривает за какие-то профессиональные «проколы» новенькой медсестре. Да, сейчас у заведующей отделением не глаза – очи!
Сестричка выскальзывает за дверь, а я смело влезаю с вопросом:
— Говорят, Вы жесткий руководитель, Татьяна Юрьевна?
— Добрый начальник – это беспринципный! Меня не надо любить — пусть семью свою любят. Просто каждый должен выполнять свою работу. Все мои требования на благо пациентов. Нужно уметь организовать себя и окружающих. Очень помог научиться этому мне Илизаров. Однажды я что-то забыла сделать, и Гавриил Абрамович с умыслом подарил мне записную книжку. И я не пишу докладных, не наказываю рублем, а дарю записные книжки. Это первый звонок. Делайте выводы!
И тут же отвечает кому-то невидимому по телефону:
— Приезжайте! Проконсультируем, и скажем, как дальше жить.
Я не успеваю вклиниться, как новый звонок заставляет Карасеву отставить свою кофейную чашку:
— Записывайте: 20 числа, не позднее 9 утра, блок Б, третий этаж. А вы консультируйтесь у врачей, а не у соседки по кухне. Приходите, доктор вам все расскажет.
— Вот, — кивает она в сторону ненадолго притаившегося телефона. — Больной говорит, что его все знакомые операцией пугают! Ну, что тут скажешь? Прямо детский сад какой-то!
Разговаривает обычно с пациентами хирург Карасева четко, напрямую, глядя в глаза. Не всем такая манера поначалу нравится. Но потом приходят доверие, уважение и благодарность.
Врачи, конечно, рано взрослеют. Когда молоденькую Татьяну Юрьевну в ее двадцать три года пятидесятилетняя пациентка впервые назвала «мамочкой», у нее был шок:
— Она мне так в душу запала, эта Алла Пономаренко. Ей было больно, тяжело, прижмется ко мне: «Мамуля!»… И с тех пор я — мама. Помню всех, порой даже как зовут у них кошек. Бывшие больные приглашают меня на свадьбы и крещения, приезжают. Когда я родила, вшестером договорились приехать из разных городов на контрольный осмотр, чтобы поздравить. Возвращаюсь с Женечкой с прогулки, звонок в дверь – стоят!
Даже к взрослым мужчинам своего отделения она относится, как к детям, которым надо помочь, организовать лечение по высшему классу, защитить. Не дай бог кому обидеть больных шестой ортопедии!
Лифт поднимает нас в операционный блок. Он в Центре Илизарова под самым небом. Огромные окна, много воздуха. Пейзаж с его земной сутолокой остался где-то в дымке и далеке. Стекло стен между операционными, блеск металла, стерильность, халаты и бахилы. Очередной больной (а очереди и вправду есть, артроскопия стала популярной!) уже подготовлен и ждет своего часа, от которого и будет отсчитываться его время выздоровления.
— У нас нет избранных пациентов, у нас нет двойной политики, я ко всем отношусь одинаково. И до сих пор каждый раз волнуюсь, когда иду на операцию, — Татьяна Юрьевна тщательно моет руки.
Сколько я не наблюдала за этой простой предоперационной процедурой, но каждый раз мне она кажется почти священнодействием, ритуалом, чертой, за которой нет места обыденности.
В день у хирурга Карасевой обычно по три операции. Все идет по плану. Тихонечко шипит, дышит, похлюпывает медицинская техника. В маске я могу узнать только саму Татьяну Юрьевну – по глазам, конечно. Она действует (священнодействует?) четко, размеренно, спокойно.
— Мне в операционной работать легче, чем в кабинете, там суета сует. А здесь тебя никто не отвлекает, ты четко знаешь, что надо делать. Хирургия – это наличие оборудования и сплоченной бригады. Я дорожу своим окружением. Видите, между собой практически не разговариваем, все досконально знают свои обязанности. Рука об руку работаем давно. Кстати, анестезиологом у меня моя подруга Валентина Мартель. Мы и Карасева вместе оперировали. Оборудование у нас шикарное, в нашей клинике не жалеют на это денег, — в голосе Татьяны слышится гордость профессионала.
Конечно, собрать такую «лабораторию» артроскопии удалось не в один момент. Поначалу артроскопист Карасева страшно завидовала заграничным обустроенным операционным!
Было время, когда в Швеции покупала на свои деньги не какие-нибудь там модные «дамские штучки», а всякую шикарную мелочевку для работы: канюли, чехлы для артроскопов, и, конечно, инструкции, медицинскую литературу. Удивлению таможенников не было предела…
Любопытным пациентам во время оперативного вмешательства все показывается и рассказывается. И, что забавно, те часто просят видеозапись своей операции на память. Некоторые хотят продемонстрировать друзьям. Но врачами такое «тиражирование» не приветствуется — не художественный фильм, считают.
33 минуты – зафиксировал время операции беспристрастный диктофон. И это при том, что был «отвлекающий маневр» — присутствие посторонних все же нельзя не учитывать.
Татьяна Юрьевна уходит на перевязки, а мы шагаем по отделению с Карасевым-младшим. У него модная стрижка, он выглядит еще моложе своих двадцати шести, и мне все время хочется назвать его просто Женей.
Впервые настоящую операцию Женя Карасев увидел школьником, придя к отцу на его рабочее место. Страшно не было. Все разговоры в доме всегда сводились к медицине. Друзья-врачи часто собирались у них. Говорить о больных — это болезнь всех докторов, как самокритично шутят сами медики. Даже дрался маленький Женька во дворе и то с внуком Илизарова. Уж очень тот задиристо хвастался своим знаменитым дедом!
Сегодня за плечами у Евгения Анатольевича трехлетний опыт в хирургии, защита кандидатской диссертации, куча специализаций. Женя (как и мама) окончил школу с золотой медалью, традиционно поработал и санитаром в неврологии. Я слышала, как пацаны-спортсмены (эти адреналинщики — постоянный контингент отделения) с уважением отзывались о своем молодом хирурге.
— В представлении наших больных врач должен быть старше, меня часто принимают за интерна. В целом в России доктора очень рано начинают практиковать. В Америке я бы смог заниматься хирургией самостоятельно годам к тридцати пяти.
— Отличаются наши врачи от западных?
— Наши люди быстро взрослеют из-за нашей жесткой реальности, даже по глазам видно. У иностранцев глаза, как у детей. Они все еще представляют, что мы на медведях ездим! Но русский врач может лишь со скальпелем и с иголкой-ниткой сделать то, что американский только при помощи целой комнаты оборудования. Российское здравоохранения позволяет применять любые методики, а на Западе стандартизация полная: если жалоба А, делаешь В, ожидаешь результат С.
Мне кажется, в любом деле необходим талант, искорка. Одним старанием не взять. Каждый пациент – индивидуальность, новая загадка. Вот взять учебник анатомии. Нарисовано, что сосуды так идут, а врач делает разрез – и там может оказаться все по-другому! То, что в книгах, быстро устаревает. Люди меняются от поколения к поколению…
Палаты залиты солнцем, мы заглядываем то в одну, то в другую.
Заходим в уютную, одноместную. С разрешения больного Евгений Анатольевич показывает мне два прокола на его плече:
— Вот плечо научились оперировать. Учебу проходили в Барселоне. Я недавно сертификат получил в Новосибирском исследовательском институте центральной ортопедии, у них такие операции поставлены на поток. Нас приезжали учить специалисты из Петербурга и Москвы. Потребность в таких операциях очень большая. Видите, ранки даже не зашиваются, а просто заклеиваются!
Больной, немного смущаясь, благодарит своего доктора, говорит, что чувствует себя хорошо. На лице хирурга Карасева появляется искренняя радость, которую трудно спрятать. Все удалось!
Пациент этот приехал из Челябинска, там ему не смогли помочь. Пришлось самому искать информацию в Интернете.
— Не все врачи, к сожалению, знают о современных методах лечения, — неожиданно эмоционально комментирует Карасев-младший. — Медицина – это не шоколадки, не прокладки, которые рекламируют ежеминутно на ТВ. Человеку нужно очень серьезно подходить к своему здоровью, собирать всю информацию, сравнивать! И выбирать правильного врача.
— А трудно на работе быть сыном Карасевых?
— Есть свои плюсы, свои минусы. Начнем, конечно, с плюсов. Это знания! Родители всегда поделятся всеми секретами. Не надо пробивать стену головой. Бывает, что опытные врачи не хотят себе конкурентов плодить, и можно до седых волос одни аппендициты оперировать.. В нашей клинике, конечно, с этим попроще. Тебя научат, это же научный центр! Ну а минус – у всех вопрос: стою ли я своих родителей?
…. Моя экскурсия по отделению закончилась. И мне не терпится узнать мнение о молодом докторе опытной мамы.
— Самая большая похвала от коллег – что на Жене природа не отдыхает! – отвечает она. – Порой сыну кажется, что я его излишне опекаю. На его первой операции я так волновалась, а он был спокоен.
Конечно, семья Карасевых все время под прицелом множества глаз. Внимания к ним хватает. И нет права на ошибку. Все, что простится другому, не простится «сыну Карасевых».
— Татьяна Юрьевна, а как вы отнеслась к тому, что Женя взял в наследство медицину? Работа хирурга не из легких…
— Я очень хотела! Невзирая на маленький оклад, невзирая на то, что нас, врачей, сейчас везде ругают, я знаю, что это вечная профессия, – горячо заговорила она, и глаза загорелись каким-то особым огнем. — Это профессия, которая приносит людям добро, профессия, за которую бог воздает. Сын должен работать в медицине. А у него и не было выбора. Конечно, мы пережили период «ломки»: стипендия маленькая, а студенту хотелось всего и сразу. На что я ему сказала: не всем быть новыми русскими, наша судьба — лечить! Всегда хотела, чтобы он стал хирургом. Да, это тяжело, да это боль. Медицина — это вообще другая жизнь, другое измерение. Но я уверена, что эта жизнь — наша!
— Есть какие-то душевные качества, без которых врач не может состояться?
— Конечно, терпение! Милосердие. Это слово вообще уходит из нашего словаря. Очень тяжелое, очень злое сейчас время, все изменилось. Русский врач не заслуживает того отношения, которое последнее время в нашем обществе культивируется. Все эти «дела врачей» в телевизоре. Я в жизни не поверю, что кто-то специально «плохо полечил», я ни одного не видела, кто хотел бы навредить. Ерунда все это. Только наш врач может работать с такой самоотдачей и по полной программе. Мы не боги, и больной не робот, чтобы из запчастей можно было собрать нового! На Западе, кстати, развита коллегиальность — никто не отзовется плохо о своем коллеге!
— Вам с приходом сына стало легче работать?
— Конечно! Он знает английский, знает медицинскую технику. Наши операции требуют именно технического мышления. Сейчас и я учусь у него спокойствию, выдержке, современному отношению к жизни. Он много читает, сам находит литературу. Меня так порадовало, когда на последнем конгрессе он первый задал вопрос: новые книжки где можно купить? Значит, стремится вперед. И вижу, что к нему пришло осознание: профессия врача была, есть и будет.
— Татьяна Юрьевна, а когда Вы сами поняли, что стали настоящим специалистом?
— Я до сих пор учусь. Ежедневно! Вот видите, стопку книг? Медицина – это не догма. Врач, который не учится, стоит на месте. Для меня чистый отдых менее интересен, чем командировка с обучением. На Западе принято учить докторов непрерывно. Сейчас и у нас это поняли. Конференции, встречи с коллегами необходимы. Наш Центр – это визитная карточка. Врач из Илизаровки сразу получает дивиденды. И сыну всегда говорю: ты молодой врач из клиники Илизарова, на тебя смотрят. И когда Женя к нам пришел работать, я сразу нацелила: ближайшие годы тратишь на самообразование. В прошлом году вместо своего отпуска ездил на учебу в Санкт-Петербург.
— А трудно иметь мужа-хирурга?
— Легко! Во врачебных семьях больше взаимопонимания. Человеку, далекому от медицины, тяжело понять, почему так много работает вторая половина, почему постоянные дежурства, почему настолько устает?! И почему вечером с волнением кричит в трубку: как там температура у больного? Доходит до автоматизма: глажу белье, а сама думаю о рабочих планах на завтра — я список больных помню наизусть. И знаю, что дома меня поймут. Вообще мне с моими мужиками повезло! На них я всегда могу положиться. Есть чувство локтя.
— Татьяна Юрьевна, а были моменты, когда Вы особенно почувствовали гордость за них?
— Младший на апробации диссертации очень достойно представил свою работу. Тут действовал принцип – бей своих, чтобы чужие боялись. И он не дрогнул! А Карасевым-старшим я очень гордилась в Швеции. Он — отличный врач! Именно его пригласили по обмену опытом. Местный рентгенолог после первой операции Карасева на тяжелом переломе сделал 26 снимков! Не нашел ни одного изъяна, поздравил.
Дома у Карасевых есть профессиональный вопрос: кто дежурит сегодня? Тут не скажешь: мне надо беречь руки! Беречь их в равной степени нужно каждому! У всех свои обязанности.
Женя – главный домашний компьютерщик. Отец не выдерживает продуктового марафона, а сын с завидным хладнокровием сопровождает маму на еженедельной закупке еды для семейства. Считает маму строгой и мудрой, и что у него ее характер – выдержанный. Карасев-младший вообще никогда не доставлял родителям особых хлопот (драки не на жизнь, а на смерть с внуком Илизарова не в счет!), его не надо было держать «в ежовых рукавицах». Занимался спортом, окончил музыкальную школу по классу гитары, но достать старые нотные тетрадки, повспоминать, все руки не доходят. Жениться пока не собирается, главное на данном этапе — карьера. На неделе никаких вечеринок, алкоголя, ночных киносеансов не может быть. Это и врачебная этика, и оперативное требование – утром нужен чистый ум, четкие движения. Так что особо не потусуешься, остаются только выходные. Друзья уважительно зовут его «Хирургом» и уже советуются, если возникают какие-то проблемы со здоровьем.
Татьяна Юрьевна дома старается, чтобы ее мужчинам было с ней хорошо. А еще без проблем может поменять колесо у машины, но под капот своего «Бычка» (такое имя дала своему стальному коню) даже не заглядывает – «не мое»! Начинала ездить еще в те времена, когда гаишники, останавливая, делали комплименты, а не замечания. Невозмутимо учила подрастающего Женьку водить машину, теперь, конечно, тот ездит лучше. Как у многих автоледи, у нее проблемы с парковкой. Есть свой парикмахер и обожаемая французская косметика, она любит, когда ей дарят цветы и собственный муж говорит комплименты.
Еще победительницу школьных математических олимпиад невозможно обсчитать на рынке — способности никуда не делись, о чем сразу предупреждаются лукавые продавцы. А когда вдруг в доме становится тихо, то она может разложить свои нитки и тряпочки, и не торопясь, не думая в эти минуты ни о чем, вышивать затейливую картинку для подушки-думочки. В общем, женщина!
И Анатолий Григорьевич об этом не забывает, для него не чужды «джентльменские порывы». Считает, что ему повезло с женой, она умная и преданная. Поет ей красивым голосом душевные песни. Никто его не учил. Дар.
Он вырастил сына, своими руками построил дом и посадил не одно дерево. Разводит цветы, уверяя, что они любят мужскую руку. В его теплице помидоры на зависть. И не только на зависть, но и на угощение соседей и своего отделения травмы №1. А еще он запустил карасей в личный прудик на участке, и аппетитно жарит по-особому, своему карасевскому способу, нанося на тушки, говоря медицинским языком, ослабляющие надрезы. Косточки становятся мягкими, есть можно вместе с ними! А вечером Карасевы идут к своему водоему, посмотреть, не вернулись ли мордатые бобры – бобровой семейной паре пришелся по душе их тихий омут, и они два лета каждую ночь там громко плюхались, пугая лягушек, и смачно грызли вкусные ветки…
Но и в эти тихие дачные часы телефон всегда рядом – в любой момент кому-то может понадобиться помощь. В составе экстренной мобильной бригады МЧС он вновь привычно помчится к нетранспортабельному больному, чтобы оперировать на месте ЧП, спасать, вызволять из беды.
Экстренная хирургия — это самая настоящая мужская работа, убеждена Татьяна Юрьевна. И что бы сейчас ученые не высчитывали, но у нежных женщин куда меньше запас прочности, чем у сильных мужчин. А если хочешь в этой жизни быть еще и мамой, и женой, то работать надо только в плановой хирургии.
— Работаем допоздна! Вчера пришла полвосьмого, Карасев лежит чуть живой после трудной операции. Полдевятого сели ужинать, спросили друг друга, как ты? А утро вновь начнется в 6-15. Первая мысль: как чувствуют себя послеоперационные больные? (Параллельно ставится чайник) Так, план работы на день… (Готовится завтрак) Госпитализация… (Обязательно макияж!). Ровно в 7-40 забираются друзья, и экипажем в две машины на работу.
А там понеслось по кругу – обходы, госпитализация, операционная, перевязочная, прием в поликлинике. А после всего самое тяжелое – пи-са-ни-на. И никуда от нее не деться. У заморских врачей имеются помощники в этом «писательском» деле, специально обученные лаборанты. Хорошо, хоть немного выручают сейчас компьютеры…
— Татьяна Юрьевна, у Вас столько всяких наград и званий… А какая оценка Вашей работы Вам особенно дорога?
— Пожалуй, звание заслуженного врача России. Известие пришло, когда я работала в Швеции. Потом было очень торжественное награждение в администрации президента в Екатеринбурге. Приходит само-собой время подводить итоги, а вспоминаются только пролеченные больные, их судьбы. Мы банальная медицинская семья. Я и отдыхать, если честно, не умею.
Прошлый год Карасева-доктор так устала, что решила одна съездить в Египет. Все, как советуют психологи: выпасть из привычного ритма, сменить обстановку разом. Но через неделю ей стало невыносимо скучно. Скорее назад! Вечером в свою Храповку на дачу, а утром, конечно, на работу. Говорит, что все доктора в Илизаровке — трудоголики. Даже во время отпуска прибегают в свои отделения, к своим больным. Что это, как не зов сердца? Видимо, смог заложить в фундамент этого здания профессор Илизаров часть своей души…
Они так гордятся успехами друг друга, эти хирурги Карасевы, что их семье нельзя не позавидовать. Они друг за друга горой. Они такие настоящие! Ловлю себя на том, что мне всем очень хочется похвастаться: я их знаю. Они торопятся жить, они так нужны людям. Но в круговерти будней успевают оглянуться и помечтать.
У Карасева-младшего есть реальная мечта стать настоящим специалистом. Востребованным. «Быть достаточно известным, как минимум, в своих врачебных кругах». Приводит в пример Лео Бакерию. Когда тот подъезжает на «Мерседесе» к своей клинике, его уже ждут. Он не просто бизнесмен, который делает деньги. А зарабатывает именно тем, что лечит людей, дарит им Жизнь.
Карасеву-старшему мечтается посмотреть Америку. Еще хочет маленького внука, чтобы тот бегал по дорожке у дома – «а я с ним рядом, в кепке!»
Татьяна Юрьевна, конечно, мечтает, чтобы сын был счастлив, и они с мужем вместе с ним. А еще, есть такая мечта-идея, чтобы все-все стали здоровы, и врачи, в конце концов, совсем остались без работы…
Послесловие:
Татьяна Юрьевна Карасева проходила обучение в ведущих ортопедических клиниках Германии, Испании, Австрии, Америки, Канады и Турции.
С 1996 г. являлась ведущим специалистом артрологического направления работы Центра Илизарова. Имела большой опыт выполнения артроскопических операций на коленном, плечевом, локтевом и голеностопном суставах.
Являлась членом Российского Артроскопического Общества (РАО), членом Европейского Общества Спортивной травматологии, хирургии коленного сустава и артроскопии (ESSKA),) и AAOS.
В научном арсенале Татьяны Юрьевны Карасевой 107 работ, 14 патентов РФ и три научно-методических издания.
Фотографии и послесловие взяты с сайта http://www.ilizarov.ru/
Теги: некролог, Центр Илизарова
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
