От Валерия Портнягина, журналиста, эссеиста, критика
Почти одновременно попали мне в руки две новые книжки стихов — Виктора Воинкова «Время жить» (12+) и Екатерины Пермяковой «Полшага до весны» (12+). Первая полна надежд на продолжение жизни, веры в будущее; вторая переполнена любовью, словно автор хочет обнять всех близких ей людей, прижать их к сердцу, поделиться с ними своим теплом.
Впрочем, ни названные книги, ни их авторов сравнивать никак нельзя не только потому, что различия в мужской и женской поэзии всё-таки существуют, но и потому, например, что для Виктора Воинкова это уже третий сборник, в который вошли около 300 стихотворений, а Катя Пермякова в свою первую книжечку включила не больше семи десятков избранных стихов, будто сказав этим, что «Полшага до весны» — как полшага до большой литературы, до большой поэзии.
Начнём же наш обзор с женского имени.
Екатерина Пермякова. «Полшага до весны»
Прежде всего надо сказать, что поэзия Екатерины Пермяковой поражает своей искренностью. Что требует от читателя (в данном случае от критика) такой же искренности.
Поэтому сразу заявляю, что не собираюсь выставлять за первую книжку поэтессы школьных отметок. Сам факт разговора о сборнике «Полшага до весны» уже выделяет эту книгу из множества прочих, издаваемых сегодня. Ведь буквально полчища — в российском масштабе, сотни — в местном литературном пространстве используют проблемы в нашей жизни, острые темы и даже специальную военную операцию не как лазейку, а как официальный пропуск в литературу. Неважно, что рифма кособочится, что «пиит» понятия не имеет о художественной образности, что и мысль порой отсутствует, но если есть в тексте дежурные слова про берёзки и Донбасс, про кровь и слёзы, про подвиг, меч, клятву и т.д. и т.п., то сии авторы требуют немедленного признания и издания. Не так у Пермяковой.
Ни одного «проходного» слова. Только любовь! Это чувство в стихах Екатерины Пермяковой облекается в самые неожиданные слова и образы.
Пишу письмо капелью звонкой,
водой подчёркиваю знаки,
звеню сосулькой гладко-тонкой
под свист скворца, под лай собаки.
Воистину, читаешь подобное — чувствуешь, как энергия нежности захватывает тебя. Садился за чтение одним человеком — поднялся другим. Душа легка и спокойна, в ней полный штиль, тишина. Остаётся ждать, когда же вновь ветер подует, заколеблется пламя свечи, поднимется пыль на дороге и пойдёт волна за волной, за облаком облако, за словом слово, за дуновением Речь, она же — Поэзия.
Или вот любимый город. В книжке несколько стихотворений, посвящённых Кургану. Автор слышит, как бьётся сердце Кургана, переживает утраты любимых с детства его уголков, радуется новизне, если эта новизна городу к лицу.
Курганские восходы и закаты, улицы и дворы, дожди и снега, наши дети и старики — обо всём этом Екатерина Пермякова, кажется, может писать бесконечно, каждый раз находя что-то неожиданное и чудесное в том, что многим давно примелькалось.
Опускается солнце за спину земли,
город клонит ко сну, в переливах подъезды.
И с рябиновым взглядом сидит на мели
во дворе снеговик из небесного теста.
Уют — не только одно из ключевых слов в поэтическом мире Пермяковой, это духовное состояние, при котором вещи, разнообразные предметы и душа находятся в незримой гармонии общения. Поэтому у Екатерины «вагон прильнул к перрону», «озеро широко улыбается», «чернобокий баян дышит». Видимо, подпевая ему, «калитка затянула свой мотив», а «книга раскрывает ладони страниц». Вольно или невольно автор подводит читателя к открытию: оказывается, уют — это прежде всего семья, в которой и хранится «лекарство домашнего плена».
Когда Екатерина Пермякова пишет о семье, мера её искренности, открытой, не спрятанной интимности не знает предела. Или, как сама она пишет, «не имеет потолка».
Предисловие к сборнику «Полшага до весны» написал Владимир Филимонов. Помню, читал его и думал: не перехвалил ли коллега молодого автора, перечисляя победы Екатерины Пермяковой в многочисленных поэтических конкурсах. Нет, не перехвалил. Мало того, я бы мог к ободряющим и возвышающим словам Филимонова добавить и свои восторги по поводу такой поэзии. Но негоже собеседнику быть надоедливым, критическое многословие не всегда работает. Иногда бывает достаточно нескольких страниц или даже абзацев, чтобы сказать главное о книге и её авторе. И, как мне кажется, вот это главное: «Полшага до весны» — книжка, с помощью которой мы «читаем» себя. Это сказано для нас, для читателей. А для Екатерины Пермяковой говорю: «Авторством «Полушага до весны» удостоверяется право на твоё поэтическое имя. Имя талантливое и неповторимое.
Виктор Воинков. «Время жить»
Было б небо и дорога —
ветерок толкнёт вперёд!
От порога и до Бога
вызрел мой, видать, черёд.
Вместе с первыми листами
выйду к солнцу не спеша,
и проснётся под крестами
православная душа!
И душа эта поэта Виктора Воинкова, и книга его стихов, созданных за последние шесть лет под заголовком «Время жить», требуют, даже взыскуют отклика. Это правильно и предсказуемо. Ибо, если никто не говорит, никто не знает о том, чем наполнена душа поэта, тогда зачем эти строки, бегущие по плотной белой бумаге? В одном из стихотворений незабвенного и лучшего из зауральских поэтов Алексея Еранцева говорится о человеке, который «умер оттого, что ни цветка, ни камня не бросили в него».
Этого — «цветка и камня» — хочет и Виктор Воинков, говоря в авторском предисловии к сборнику «Время жить» спасибо всем своим собеседникам и призывая их «прожить» его книгу до последней страницы.
Что ж, начнём читать и размышлять. Сборник открывается стихотворением, которое дало название всей книге и в котором концентрированно содержится вся её тематика.
Время жить, не вздумай умирать.
Чувствуешь: снега уже сдаются.
И пускай залито воском блюдце —
Зажигай свечу, бери тетрадь.
Помолись и слово напиши,
а потом ещё одно и дальше
без прикрас и вымученной фальши
вместе с каждой буквою дыши.
Будь собой, пора себя сыграть.
Вот и утро — светлое начало.
Слышишь: вместе с сердцем застучала
Оттепель… Не вздумай умирать!
Первая строка стиха и строка последняя заканчиваются одними и теми же словами, призывом к самому себе — «Не вздумай умирать». С той лишь разницей, что в начале после главных слов ставится точка, а в конце — восклицательный знак. Точка предполагает размышления о жизни — восклицание подводит жизнеутверждающий итог этим размышлениям.
Не все стихи сборника отмечены такой же высокой мерой мастерства и поэтичности, но, как мне кажется именно сейчас Виктор Воинков достиг той внутренней свободы и обжигающей искренности, которые говорят и о его чувстве собственного достоинства, и об умении быть благодарным, о доверии автора к жизни и готовности платить по её счетам.
Русский характер парадоксален. При всей нашей любви к родным просторам, при всей готовности защищать Родину от посягательств чужаков русский человек лёгок на подъём и всегда готов к открытиям — времени, пространств и людей. Книга стихотворений Виктора Воинкова существует именно в этой системе координат, в русле пересекаемых традиций и новизны. «Дух бродяжий» и ощущение корней — два основных лейтмотива книги.
Цвети, моя кетовская земля,
обитель человека и природы!
Пусть люди твои мудрые в полях
лелеют хлеба золотого всходы.
Беги, Тобол-река, из века в век
вдоль милых берегов, берёз и сосен.
Я по-сыновьи поклонюсь тебе,
желая полноводных лет и вёсен!
На свете есть красивые края,
но все они не стоят даже доли…
Живи и здравствуй, родина моя —
частица безграничной Божьей воли!
Эта книга собрала под своей обложкой большую рать слов для защиты России — её тропинок, избушек, речек… Рать, в которой каждое слово должно бы защищать родной уклад и устой. Должно бы, но… автор в стихах, навеянных событиями на Украине («Бой», «Леопарды», «Штурмовикам»), не всегда справляется с этой сложной задачей, что, кажется, ослабляет силу книги. Слишком много слов затёртых, необязательных.
Читая другие стихи Воинкова, отдыхаешь душой, чувствуя, как гармоничен русский лад, идущий у автора книги, по словам Виктора Потанина, от его духовных учителей — Сергея Есенина и Николая Рубцова. И защищать его надо не столько огнём и мечом, сколько бережной любовью. Как нам всем не хватает любви! В этом смысле всегда показательны стихи о малой родине, об отчем доме, когда русская изба из места жительства превращается в нестареющий символ России.
Очень важно, что человек, а поэт тем паче, считает домом. Дом, как символ детского рая, питает творчество поэта своими живительными соками. И пока он помнит о таком рае, рай будет существовать!
Увы, сегодня поэзия нередко занята чем угодно: псевдофилософией, обслуживанием определённых кругов общества, попытками «новаторства». При этом в сторону беззастенчиво отодвигается главная миссия поэзии, остающаяся неизменной, — греть душу человеческую, не дать человеку потерять веру, не отчаяться на ветрах современности. То не поэзия, что не делает читателя чище и сильнее.
Отсюда происходит доверительная исповедальность сборника «Время жить». Это очень жизнеутверждающая книга. И, несомненно, творческая удача Виктора Воинкова.
Теги: книги, писатель, поэт, стихи
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
