Воспоминания ветерана о военном детстве
Ветеран труда, обладатель почетных грамот Министерства просвещения, множества благодарностей от органов власти Валентина Алексеевна Кондратьева (Брызгалина) тридцать три года из сорока с лишним лет профессиональной деятельности посвятила обучению и воспитанию детей. Учитель истории, классный руководитель и воспитатель, она с 1953-го по 1985-й работала в школах области, в том числе 24 года — в интернате № 2 города Кургана. Сегодня Валентина Алексеевна рассказывает о своем детстве, выпавшем на годы Великой Отечественной войны.
— Родилась я в деревне Киларено Макушинского района. В 1934-м, когда мне исполнилось четыре года, мы переехали в Макушино. Купили небольшой дом, перевезли пожитки и стали жить.
Жили спокойно: свой огород, баня, речка рядом. В хозяйстве у нас были корова, овечка. В те годы женщины не работали — все занимались домашним хозяйством, семьей. А работали мужья. Папа, Брызгалин Алексей Павлович, устроился мастером на железную дорогу.
Весной 1941 года, когда я уже перешла в четвертый класс, началась война. В это время в нашей семье было четверо детей. Я, старшая, две младшие сестренки и братик Толя, который родился в январе 1940-го.
4 ноября 1941 года, перед отправкой отца на фронт, мы пошли фотографироваться. Эта фотография сейчас — единственная, на которой вся наша семья. 11 ноября 1941-го отца вместе с двенадцатью мужчинами с нашей улицы призвали в армию. Комплектование проходило в Чебаркуле. Оттуда их срочно отправили на фронт. Последнее письмо отец написал нам 2 января 1942 года. Сообщал, что его контузило. И все. Больше никакой весточки ни от него, ни от кого-то из призванных вместе с ним двенадцати односельчан не было. И только в 1946 году пришло извещение, что наш отец пропал без вести. После этого мы сразу стали получать пенсию по потере кормильца.
Конечно, сейчас многие вспоминают о голоде в тылу, но нашей семье повезло: все военные годы нас поддерживала железная дорога, где отец работал до войны. На члена семьи мы получали по 200 граммов хлеба ежедневно. Я каждый день ходила за пять километров до железнодорожной станции, где мне выдавали булку хлеба. Была введена карточная система на мыло, сахар, макароны.
В то время вокруг Макушино уже были колхозы и совхозы. Мама работала на доставке зерна. В телегу запрягала коровушку и возила мешки с зерном из колхоза имени Кирова на станцию в Макушино. Расплачивались за работу зерном. Дома у нас стояли огромные жернова, которые мы с младшей сестрой крутили и получали из зерна муку. Помню, как мама однажды получила премию: ей дали билет в кино за десять копеек, а на дугу, в которую был впряжена корова, повесили красный флажок. Мама отдала этот билет мне, и я сходила в кино.
Ежегодно на каждый двор выдавалось задание по поддержке фронта. Нашей семье необходимо было восстановить пять фуфаек. Они все дырявые, простреленные, в крови. Мы их отстирывали в озере, потом чинили, штопали, латали, пуговицы пришивали. А новых пуговиц тоже тогда не было, вот и ходили по улицам — искали, подбирали. Обязательно надо было связать и сдать по две пары шерстяных носков и варежек с двумя отдельными пальцами.
Все военные годы я училась. Многого, конечно, не хватало, но мы выкручивались. Не было бумаги — писали на старых газетах. Вырезали страницы и писали между строк. В начале войны еще были чернила, а потом вся промышленность перешла на военные рельсы, и мы стали делать чернила из сажи. Из трубы в русской печке доставали сажу, набивали ее в бутылки, а потом туда вливали кипяток и трясли. Сажа легкая, жирная, с водой не смешивается. Мы эти бутылки качаем, болтаем — до головной боли.
Потом перешли на свеклу. Стали писать свекольным соком. Но мы не знали тогда, что на солнце он выгорает. Я в то время в пятом классе училась, решала дома задание по математике. Помню, был пример на двенадцать действий — огромная цепочка. Я все решила, страничку газетную высушила, а когда в школу пришла — ничего не видно. А учитель по математике у нас был мужчина. Он ходил между рядами и проверял у всех домашнее задание. Смотрит у меня тетрадку и спрашивает: «А где запись?» Я заплакала, а он погладил меня по голове, успокоил и говорит: «Я двойку тебе ставить не буду, но в следующий раз знай, как пользоваться соком». Оказывается, сушить его надо было в темноте.
Портфелей тогда не было, и мама шила нам сумки из лоскутков ткани — красивые, как лоскутное одеяло. Носили мы в школу чернильницы-непроливайки — разные, красивые. Для них шили мешочки, которые, когда в школу ходили, привязывали к сумкам. Для чистки перьев использовали перочистки. Перышки были разные.
Там же, в Макушино, уже после войны я окончила десять классов средней школы. Единственный в районе в то время десятый класс успешно окончили тринадцать человек. Все после сдачи экзаменов поступили в высшие учебные заведения.
18 февраля Валентине Алексеевне Кондратьевой исполняется 95 лет. Она продолжает активную жизнь, часто встречается со своими выпускниками, которые ее помнят и любят.
Фото из семейного архива В. А. Кондратьевой.
Валентина Алексеевна Кондратьева, 1963 год.
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
