Необычный зеркальный дом в Кургане был когда-то особой достопримечательностью.
Испанский художник Антонио Гауди выкладывал на домах такое мозаичное чудо, что заставляет восхищаться весь мир. У нас в Кургане тоже есть такой дом! Дом, который сделал наш, местный «гауди»…
Мы снимали Мастера и его творение по улице Циолковского в Кургане лет 30 назад – делали сюжет для информационного телевидения. Дом, ворота, баня, даже сарай были обклеены самыми разными красивыми осколочками-черепками красивых чашек и блюдечек, маленькими, саморучно обточенными зеркальцами.
Тот день был летний, солнечный. Дом сверкал, светился, блистал всеми своими зеркальцами! Стеклышки отбрасывали тысячи лучиков.
Хозяин показал нам, как тщательно обпиливает каждую мозаичинку, пообещал, что сделает нам в подарок по зеркальцу-сердечку.
Наш оператор сопел, ложился на землю, приседал и даже поднимал камеру над головой. Умная японская камера, казалось, тоже сопела, судорожно дергала объективом, и никак не могла ухватить эту искрящуюся нереальную реальность. Когда смонтировали сюжет, стало ясно: передать все это сияющее веселье не удалось. Дом в кадре словно нахохлился и посерел.
…Я всегда помнила, что где-то есть в городе этот сказочный домик! Понимая, что вряд ли жив тот Мастер королевства маленьких зеркал.
Но случай вновь привел меня к нему. Я осторожно постучала в крепкую, железную, уличную дверь… Тишина.
История такого расписного, будто пряничного, домика тянется из Тюмени. Мастер сделал его для дочки.
В девочке своей души не чаял. Она росла прехорошенькая, с ямочками на щеках. Жалел и любил ее отец неимоверно. Здоровье у дочки было слабое, от того и жальче в разы.
И обстоятельства так сложились, такой жизненной мозаикой, что надо было переезжать из Тюмени в Курган. Дочка уперлась: в не красивый, не «сказочный» дом ехать не хочет! Вот такая Алиса (назовем ее так) из тюменского Зазеркалья…
Отец целовал девчушку в ямочки на щеках, уговаривал-обещал: я тебе разукрашу дом еще лучше! И снова поехал на своем велосипеде по свалкам и посудным магазинам, где бой списывают, по точкам резки стекла за осколками драгоценным. И вновь зеркальца вырезал-обтачивал. А если какая мисочка-чашечка очень в магазине понравится – то, бывало, и целенькую мог купить. Аккуратно разбивал, а жене говорил, что сразу разбита была: ну, просто повезло!
Я вновь приезжала к этому «хрустальному» дому (так его называли раньше дети) в разное время. Поздно вечером, правда, в частном секторе в темноте, в районе Рябково бродить совсем не хотелось. Окна дома оставались темными, будто и не живет в нем никто! Дом, конечно, изменился, словно присел, стал другим. Резной деревянный наличник разорвало временем, и он грустно болтался рядом со старой табличкой «Дом образцового порядка».
Соседи понаехали все новые, Мастера не помнили. Но однажды, когда я вновь попыталась пофотографировать чудесный дом (фотографии получались тоже серыми), вдруг, откуда ни возьмись, передо мной возник симпатичный парень с легкой небритостью на лице и пакетом с продуктами в руке.
— Нравится? – Понимающе кивнул на дом.
Я кивнула в ответ. И обрадовалась — в парне угадывался местный житель:
— А кто здесь живет? Жив хозяин? Как его имя?
–- А вы не мошенница? – Осторожно, с хитрой улыбочкой поинтересовался тот в ответ.
— Не-а, — протянула я. – Я из газеты.
Оказалось, парень и в самом деле местный, живет рядом, Игорем зовут. Даже помогал Мастеру крышу у дома делать. Но имени его не помнит, нет. И дал мне телефон мужа той, уже выросшей дочки. Сказал, что это его друг. Он все расскажет.
Я обрадовалась, но рано. Добытый телефон не ответил ни разу. Написала несколько конкретных СМС-воззваний. Тишина. Прошла еще неделя. Оптимизм мой иссяк.
И я вновь настырно решила попытать счастья. Рябковские сумерки затягивали улицы. Уже привычно и безнадежно нажала на ручку ворот – ап! Дверь вдруг легко распахнулась!
— Хозяева! – Позвала я, проверяя еще, нет ли собачки? Вроде тихо!
Осторожно все же шагнула в неизвестность, не закрывая за собой дверь, чтобы метнуться сайгаком, в случае чего, назад. Робко постучала в ближайшее окно. После нескольких попыток другое, дальнее окно резко распахнулось и из него высунулся дядька. И тут в доме, как по команде залаяли, завизжали, перебивая и поддерживая друг друга, собаки.
Дядьку, оказалось, зовут Сергей Анатольевич. Нет, Мастера он не застал. Когда покупали дом, тот уже умер. Вот живут они здесь вчетвером: жена, он и две дочери.
— А сколько у вас собачек? – Покосилась я на окна, где звонко продолжал лаять собачий хор.
— Не знаю, я их не считал, — ответил Сергей Анатольевич.
Он, прихрамывая, подвел меня к баньке, сараю. Показал, где, что подлатал – дом, конечно, требует постоянного ухода и присмотра. Но у него уже здоровья нет. Радуется, что баня оказалась не просто летней, а и зимой в ней тепло.
— Удивились дому, когда увидели?
— Сколько труда-то сюда было вложено! Моя дочь искала отдельный дом – из-за матери. Мы на пятом этаже раньше жили. После инсульта жена лежит уже 20 лет. Не натаскаешь ее вниз-вверх на прогулку. Поначалу месяц в коме была, тогда все похоронили уже ее. Но я чувствовал: выживет. Сколько-то раз спускал, катал. А сюда переехали – первое время гуляли, а теперь давно не выходили. В КНИИЭКОТе она раньше работала медсестрой. Довозил ее до Центра – вот, говорю, Маша, твоя работа, смотри, то-се. Так вроде понимает.
— Вам тяжело…
— Ее-то жалко! С работы раньше к ней приходили. Жене нынче 70. Она меня постарше, моя Мария Ильинична.
— Вы молодые поженились?
— Я ее с дочкой взял. Таньке тогда год был. После армии попал в КНИИЭКОТ: на мотоцикле разбился, «лапу» сломал. Бедро, внутрисуставной перелом, повыше колена кость наружу торчала. Это в деревне случилось-то. С мосточка с какого-то слетел, а там бетонная плита лежала. Мотоциклу – хоть бы хны, а я! Вот, выполз на дорогу. Артерию задел. Лужа крови была – группу крови у меня не могли определить, столько крови убежало!
— Хорошо ухаживала за вами медсестра Маша, раз так понравилась?
— Она многим нравилась! Симпатичная, длинные волосы, – вспоминает, а в голосе тепло и восхищение. — Худенькая была. Я ее по первости после инсульта на плечо – и на пятый этаж. Это сейчас ее не поднимешь…
Дачу семье пришлось продать. 10 соток земли на Увале, на бугру, не топило, место хорошее. Здесь-то земли мало, Сергей Анатольевич один справляется.
Собаки лают, влезая нашу беседу. Хозяин из окошка подал мне бумажку и ручку. Я написала свой телефон. Придет домой дочь Таня, она в документах посмотрит, как бывшего хозяина зовут. А сам Сергей Анатольевич прочитать не может – глаза надо оперировать, не видит ничего. Но пообещал помочь, раз такое дело. Попросит дочку позвонить мне.
— Татьяна может набрать меня в любое время, — уточнила я.
— Пишите, — позвонила Таня на следующий день. – Сурженко Виктор Федорович. Это он бывший хозяин.
— А вы купили дом из-за красоты? – Спросила я Татьяну.
— Нет, просто это был подходящий вариант, — честно ответила новая владелица Зазеркалья.
И все вдруг дальше таким чудесным образом сложилось, что я нашла его дочку, его «Алису» из Зазеркалья в соцсетях. Хотя у нее давно другая фамилия. Она выросла в настоящую красотку. На фотографии рядом двое взрослых сыновей стоят опорой.
Я предвкушала, что взрослая Алиса расскажет свою семейную историю. Но! У жизни свои правила, свои планы.
— Если честно, не хочу вспоминать, для меня это тяжело переносить. Когда прохожу мимо дома — не могу смотреть. И слышать! – Упрямо отказала вдруг Алиса. Характер у нее остался тот же! — Было интервью, тоже писали про историю домика. А в комментариях были такие негативные высказывания! Мне было неприятно читать, я это до сих пор не могу принять.
Вот такая история. Скажу честно, я узнала обо всем намного больше, чем могу написать. Мне не хочется вновь ранить Алису. Эту по-прежнему маленькую девочку из чудесного Зазеркалья.
Нашелся и сюжет ГТРК 1999 года. Внизу — комментарий Геннадия Костырева: «Он (Виктор Сурженко- ред.) начал мастерить дом в 1988 году. Я как раз в тот год вернулся в Курган. Помню, проходил мимо, разговорились с ним. Он с доброй улыбкой сказал, что мы — с Севера, всё умеем!»
А в телесюжете я наконец-то увидела Мастера вновь.
— Для себя. Для людей. Чтобы радость была, — отвечает на вопросы журналистов он про свое творение.
А дом Виктора Федоровича Сурженко стоит на своем месте. Помнит теплые руки своего Мастера. Удивляет случайных прохожих. Конечно, к нему уже не водят иностранцев и детские экскурсии, как раньше. Но я хочу привезти сюда малышей из своей семьи. Показать, как можно в обычной жизни сотворить сказку. Если только захотеть.
Теги: общество
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
