Сейчас он реставрирует колокольню Церкви Иоанна Предтечи в селе Широковское Далматовского района.
Александр Кокорин работает в зауральских православных храмах больше 10 лет. Сейчас он реставрирует колокольню Церкви Иоанна Предтечи в селе Широковское Далматовского района. «КиК» встретился со строителем в Успенском Далматовском мужском монастыре, с которого все и началось.
– В 2008 году знакомый предложил построить один объект, – рассказывает Александр Кокорин. – Я пообщался с прорабом и почти согласился. И тут звонок. Пригласили выложить башни в Далматово. Сарайки завсегда можно успеть строить, а здесь все-таки интересная работа, для души. И вообще мне больше нравится рельефная кладка. Не простые стены, а со всякими выступами, рисунками.
Александр Кокорин делал разметку и кирпичную кладку, бетонировал основание четырех башен Церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», построенной в 1871-1881 годах на территории Далматовского монастыря. Чертежами занималась курганский архитектор Галина Статных.
– Нас было два каменщика. Напарника Жени, к сожалению, уже нет в живых. Сейчас работаю один, потому что с людьми возникают проблемы, – делится каменщик. – Работа непростая. Не каждому подходят бытовые условия. Тяжелый труд выносят не все. Как я это называю, людей выщелкивает. У многих начинаются проблемы со здоровьем или в семье. Самое главное, чтобы работа была к душе. А если в тягость, то лучше не работать.
Перед тем, как строить башни в Далматово, в 50 лет Александр Кокорин крестился – в той же церкви, которую стал восстанавливать.
Каменщик вспоминает:
– Пришлось делать бетонный пояс, как бы основание. Поставили опалубку, забетонировали. Сначала южную башню сделали, потом западную и восточную, а северную в последнюю очередь.
– Гордитесь своей работой?
– Я думаю, гордиться будут дети и внуки. Гордыня – опасная вещь.
Заработало сарафанное радио. Сначала попросили построить кирпичные ворота «как в Смолино» для церкви в селе Боровлянка Притобольного района. Затем помог достроить церковь в Мокроусово. Сделал две башни, крыльцо и центральные ворота для Введенского женского монастыря в селе Верхняя Теча Катайского района.
– Вот работал я на башне в Верхней Течи. С камешка на камешек, без всякой страховки, на коленях, – отмечает Александр Кокорин. – С 2010 года до сих пор на коленях работаю. Люди мне говорят: это значит смирение.
После Верхней Течи восстанавливал ворота краеведческого музея в Куртамыше.
– За любую работу беретесь? – спрашиваю у Александра Андреевича.
– Когда свободен. Времени у меня мало. Работаю только летом, с 10 мая до Покрова. Считаю, что зимой нецелесообразно строить. До 50 процентов теряется прочность раствора, армировать нельзя. Основной закон каменщика гласит: работай, пока раствор не закончится. Правда, рабочий день может длиться больше восьми часов. Кирпич Александр Кокорин старается «ложить», как он говорит, на совесть.
– Хоть и неохота, но иногда приходится разбирать и переделывать, чтобы все было идеально, – говорит он. – Профессионал сразу увидит косяк. Мне важно, чтобы не было стыдно за свою работу. Телевизор смотрю, например какой-нибудь боевик, и вижу кладку, когда главный герой встает с автоматом у какой-нибудь кирпичной стены… А моя жена – парикмахер – везде видит прически.
– Как она относится к тому, что у вас такая работа?
– С юности привыкла. С самых первых дней совместной жизни я по командировкам.
– Дети и внуки есть?
– Все есть.
Александр Кокорин в 1976 году окончил Курганский строительный техникум. ПГС – промышленное гражданское строительство. По профессии монтажник железобетонных конструкций. Работал в СМУ-7, Кургансельстрое, Гражданстрое.
– Приходилось руководить бригадой каменщиков. А чтобы руководить, нужно научиться ложить хотя бы не хуже. Поэтому пришлось освоить эту профессию, – вспоминает Александр Кокорин.
– А сколько нужно времени, чтобы стать отличным каменщиком?
– Вся жизнь. Это, понимаете, от учителей зависит. Научили тебя халтуру делать – всю жизнь будешь халтурить.
– Для чего вы живете?
– На эту тему я написал стихотворение «Для чего я на свете живу?». «Чтобы предков грехи отмолить, чтобы научиться прощать и любить». Что-то такое. Не знаю, для чего живу. Где родился, там и пригодился. Пословица русская такая.
Никуда не уезжаю, ни за какой бугор. Тут и работаю. Все идет как идет. «Как бы ни было трудно, // Закуси удила // И к намеченной цели // Донеси седока. // Роют землю копыта, // Ноет болью спина, // В дикой пляске покрылись // Белой пеной бока». Тоже мое стихотворение. Оно стало песней.
Всего у меня около 200 песен. Записываю их на телефон у себя на кухне. Когда работал в Куртамыше, директор краеведческого музея помог мне выпустить сборник стихов. Тогда я три концерта дал, людям понравилось. Сразу предупредил, что самоучка, на гитаре я просто бренчу. «Еду лесом – лес пою. Еду полем – поле славлю».
Два или три раза ездил на фестиваль в Чимеево. Там свободный микрофон был. А потом подумал, ни к чему поди, некогда.
Песни мои для людей, не для меня. Чтобы люди не унывали, не расслаблялись. Упал – не ной, не стони, встань и дальше иди. Заболел – не жалей себя: «Ой, какой я несчастный». Ты сам выбрал такую судьбу. Прежде чем стонать и ныть, отмотай свою жизнь назад, посмотри, какие выборы ты делал. Сам к этому и пришел.
Вот собственный пример. Служил связистом в подмосковном Одинцово в ракетных войсках стратегического назначения. Приехали ребята из Москвы и предложили: «Ну что, дембеля, кто хочет в московское ГАИ?» – «Да ну. Домой надо», – и отказался.
Из курганского военкомата направили в облисполком.
Там дяденька сидит: «Еще послужим?» Я говорю: «А что делать-то?» – «Самолеты сопровождать. В любой конец бесплатно. Ходить в гражданке». – «С квартирой как?» – «Лет через 15». – «Да нет, у меня через год очередь подходит». От местного ГАИ тоже отказался: «Даже в Москве не остался. Мне квартира нужна. На стройке поработаю».
В результате квартиру получил через 17 лет. На стройке весь переломанный.
Самая страшная трагедия в жизни строителя произошла в юности. Гадали на Святки в подвале одного дома. Александр Кокорин сжег комок бумаги и увидел на стене тень от него – свой силуэт, прихлопнутый сзади.
– Это был 76 год. А в 79 году на работе в Глядянке меня придавило панелью в четыре тонны. Чудом живой остался. Мне был 21 год. Оскольчатый перелом таза. Полгода учился ходить. Заставлял себя через силу, через слезы, через боль. Такая была жажда жизни.
В одной из песен Александра Кокорина есть строчки: «Не стонать, не выть, не ныть, не роптать. // Не роптать, не роптать. // А упавши, чтоб махнув продолжать, // Надо встать, надо встать. // В сердце злобу не копить, всех простить, // Не алкать, не алкать. // Вот об этом мне хотелось вам спеть // И сказать, и сказать».
– Все осознание приходит потом, – итожит каменщик-бард.
– Когда уже слишком поздно?
– Когда жизнь, можно сказать, прожита и нажита куча недугов, от которых очень тяжело избавиться. Курить я бросил в 92 году. Человек всегда может бросить курить, просто не хочет. Или его еще не прижало. Или время не пришло. Если время не пришло, ты ничего не получишь, хоть разбейся. Вот храм «Всех скорбящих Радосте». Стоял до 2008 года разрушенный. Ведь почему-то в 99 году он не построился – еще время не пришло. Всему свое время.
– Часто в церковь ходите не по работе?
– Очень редко. Еще, наверное, не готов. У каждого свой путь.
Теги: каменщик, реставрация, стройка, храм, церковь
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
