Психолого-лингвистическую экспертизу проводят для того, чтобы определить по уликам причастность лица к совершению преступления или для подтверждения информации. Она позволяет установить факты лжи, разжигания ненависти, плагиата, оскорбления и т. д.

Экспертиза рассматривает любые информационные материалы, будь то видео, аудио, фото, печатные тексты, размещенные в публичном доступе. Сюда относятся и надписи на стенах зданий, остановках общественного транспорта и т. д., а также высказывания, произнесенные публично. Материалы попадают ко мне как от сотрудников Центра по противодействию экстремизму, так и от рядовых граждан. И в зависимости от задачи дается оценка, имеются ли в них признаки экстремизма, оскорбления, клеветы или унижения достоинства личности либо нанесения ущерба деловой репутации организации.

Психолого-лингвистическая экспертиза состоит их двух частей. Лингвистическая часть рассматривает смысловые характеристики слов, выражений, символов, которые использованы в материалах. А психологическая — характеризует восприятие этих слов и выражений конкретным человеком или группой людей и, соответственно, их психологическую реакцию на использованные слова, выражения или символы.

Лингвистическая часть дает понимание, присутствует ли в соответствии с нормами русского языка факт оскорбления в материале, а психологическая — анализирует, как это воспринимается конкретным человеком. Слово может не иметь оскорбительного значения, но в рамках определенного контекста оно приобретает оскорбительный характер. Например, слово «свинья». Значение слова — домашнее животное, в зависимости от контекста конкретным человеком оно может восприниматься как оскорбление: человеку приписывают негативные качества животного, например «грязный, как свинья».

Классический подход — анализ текста с использованием словаря Ожегова-Шведовой (последнее издание). Также применяется толково-образовательный словарь Ефремовой и словарь современного русского языка Кузнецова. Используются компьютерные методики анализа текстовых материалов, определяющие частоту употребления в тексте или высказывании того или иного слова или выражения и т. д.

Это наиболее авторитетные источники, которые подтверждены научными исследованиями, оценены ведущими научными институтами.
Любое слово, чтобы стать оскорбительным, должно закрепиться в языке, в том числе и с оскорбительными характеристиками. Поэтому и словари современного языка периодически обновляются.

Совершенно верно, поэтому на помощь и приходит психологическая составляющая, понимание того, как конкретно человек воспринимает высказывание. Например, у слова нет устоявшегося значения, то есть информационной характеристики. Но человек воспринял его как оскорбительное, в таком случае и начинается анализ: почему это слово является оскорбительным? Какие черты оно подчеркивает в человеке?

Ответы на подобные вопросы дает наука психолингвистика. Она изучает в том числе психологические реакции, возникающие у человека, на услышанное слово или выражение. Отвечает на вопрос, с какой целью человек может использовать то или иное выражение для того, чтобы оказать воздействие на адресата. Поэтому основным материалом для проведения именно психологической части являются психолингвистические работы и исследования.

Существуют слова и выражения, которые несут однозначно оскорбительный характер, и в такой форме воспринимаются большинством носителей языка. Личная реакция человека конечно важна, но мы говорим о фактах грубого оскорбления. Поэтому есть некое ограничение, которое сдерживает массовое желание на любое слово обижаться и воспринимать его как оскорбление. Необходимо разделять оскорбительную лексику и слова, которые могут носить индивидуальный оскорбительный характер.

В психологии есть такое понятие — акцентуированный тип характера. Это когда человек может остро реагировать на определенные формы воздействия. Что для одного человека может пройти незаметно, для акцентуированной личности является оскорблением. Проще говоря, вот вы прошли мимо меня и не поздоровались. Вы просто заняты своими мыслями, никакого неуважительного отношения ко мне не проявляли, я на это не обратил внимание. А акцентуированный человек начинает выстраивать свою версию событий, в которой все будет складываться так, что его намеренно обидели.

В моей практике бывали случаи, когда проводимая мной экспертиза подтверждала результаты ранее сделанной другим экспертом. В каких-то случаях наоборот, указывала на то, что проведенное ранее исследование не учло какие- то моменты.

Помните, был случай с наклейками «Я «Роскомнадзор» от наших дорог»? (мы намеренно не воспроизвели написание фразы, чтобы не попасть под санкции этого грозного ведомства, — прим. ред.) Так вот, тогда человека признали виновным в использовании нецензурной брани. Но тут надо быть внимательней. Если текст содержит обсценную (нецензурную) лексику, причем без «запикиваний», многоточий, тогда никаких других мнений быть не может — это публичное использование нецензурной речи. Но в этом конкретном случае такого слова не было. Мое убеждение — мы не можем привлекать человека к ответственности за предполагаемое действие. Доказательства должны иметь объективный характер и не должны допускать двоякого толкования.

Понимаете, эксперт выражает свое собственное мнение, дает свою оценку представленных материалов, и его заключение является лишь информацией к размышлению. Оно не является однозначным доказательством присутствия или отсутствия вины. Только суд вправе определить и принять решение, есть факт нарушения закона или нет. В правовых документах строго оговорено: «Эксперт обязан давать лишь объективное заключение, основанное на определенных изысканиях и исследованиях». Но все равно нельзя забывать, что это субъективное мнение конкретного человека. Поэтому в своих экспертных исследованиях я всегда придерживаюсь такой точки зрения: любая фраза эксперта должна быть обязательно подтверждена ссылками на проведенные исследования, на теоретические или прикладные аргументы. Если я говорю о том, что есть признаки оскорбления или экстремизма, то я обязан сказать, почему и какие доводы и основания лежат в основе моего заключения.

Совершенно верно. В суде стороны могут привлечь каждая своих экспертов, предъявить разные экспертизы. И судья может иметь несколько экспертных заключений. Более того, эксперт приглашается в суд, чтобы выразить свою точку зрения.

Далее судья, наделенный правом принимать решения, делает вывод, опираясь на то, чьи аргументы были наиболее весомы в ходе определения того или иного факта.

В моей практике такое было. Это был случай с высказыванием одним гражданином на своей странице в социальной сети призыва, облаченного в религиозный контекст.

Тут есть важный момент. В соответствии с указом Президента религиозная литература, которая является основанием для богослужения, например Библия или Коран, выведена из категории проведения экспертных исследований. А если говорить про закон «Об оскорблении чувств верующих», то следует учитывать, что запрещаются публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу, которые совершаются в целях оскорбления.

В каждой религии есть свои сакральные образы, которые имеют большое значение для верующих. И оскорбление этих образов может травмировать человека. Проще говоря, равносильно тому, как если бы что-то оскорбительное говорили о родителях.

Вторая мировая война и в частности идеология нацизма очень сильно повредили свастике как символу. На протяжении тысячелетий свастика была одним из распространенных вариантов изображения солнца во многих культурах. В странах Юго-Восточной Азии этот символ используется повсеместно именно с религиозной стороны. Некоторые адепты ведической религии также его используют. Он не вызывал негативных ассоциаций до появления нацистской Германии. Но для большинства современных жителей Европы и Америки свастика ассоциируется именно с нацизмом. В законе сказано, что запрещенными являются «пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения». Иными словами, неподготовленный человек может перепутать ведическую свастику с нацистской.

Но, на мой взгляд, если свастика будет использована исключительно в религиозном контексте как неотъемлемый элемент традиционной символики соответствующего конфессионального направления, это не будет нарушением закона.
Также сложно себе представить, что информационная статья, посвященная политической ситуации 30 40 х годов 20-го века в Европе, в учебнике истории может иметь пропагандистский характер. Также невозможно представить себе художественные произведения, имеющие отнесенность к упомянутому историческому периоду и стремящиеся воссоздать исторические реалии той эпохи, без использования соответствующей символики.
Иными словами, запрещена пропаганда нацистских символов. Но если человек высказывает свое критическое мнение к нацизму, используя эту символику, это не может считаться экстремизмом.

Действительно, в 2016 году эта картина по решению суда была внесена в федеральный список экстремистских материалов. На ней изображена карта РФ, на которой жирными жёлтыми буквами на красном фоне выведено: «Великая прекрасная Россия». Названия же окружающих РФ государств и живущих в них народов обозначены на полотне в крайне грубой и оскорбительной форме. В любом языке, в том числе и русском, есть такая категория — оскорбительные этнические наименования — этнофолизмы. Это наименования людей определенной этнической общности, используемые в качестве оскорблений. Стоит отметить, что есть пренебрежительные обозначения, например «хохлы», «москали», «бульбаши».

Это не оскорбительные выражения, а пренебрежительные. Здесь присутствует выражение неуважения, но без факта унижения или оскорбления. А этнофолизмы четко прописаны в соответствующих словарных статьях. Это именно оскорбительные этнические наименования или наименования людей определенной этнической группы с целью унижения их достоинства. Например: «жиды», «хачи», «чурки». Поэтому использование таких слов в публичном контексте однозначно трактуется как возбуждение межнациональной розни.

Примерно процентов 20 от всех правонарушений в этой сфере — проявления идеологически устойчивых экстремистских позиций. В большинстве же случаев это материалы, размещенные в интернете с целью привлечь к себе внимание, проявить себя таким вот неординарным способом, элементарное непонимание и незнание законодательства.

Нет конечно. В моей практике были случаи, когда мне приносили материал, где были использованы песни из сферы, скажем так, наци-рока. Но есть четкое строгое определение, что содержание материала должно быть доступно и понятно для граждан, только тогда это будет считаться нарушением.

Для граждан России песня на иностранном языке, даже несмотря на ее содержание, не может быть признана экстремистской именно по этому факту. Даже если человек, разместивший ее, сам владеет иностранным языком.

В силу того, что я выступаю как эксперт, мне предоставляется информация максимально обезличенная. Чтобы на мое решение не могли влиять посторонние факторы. Постфактум я узнаю, чей материал я проверял. Хотя и в моей практике бывали случаи, когда подросток размещал свою фотографию, где он держал листок бумаги, на котором был написан какой-то призыв или оскорбительное слово в отношении представителя какой-либо этнической или религиозной группы.

Вообще в подобных действиях засвечены подростки, начиная с 10 11-летнего возраста. Но таких прецедентов немного. В основном возраст тех, кто совершает подобные правонарушения, 15 16 лет. И примерно до 20 25 лет. Вот это основной контингент нарушителей.

Конечно, законодательство меня не устраивает. В нормативных документах много определений, которые не имеют четких границ или четкого объяснения. Об этом говорят практически все представители экспертного сообщества. Например, что такое социальная рознь? Если этническая или национальная — понятно. Религиозная тоже, но вот социальная рознь — это что такое? Это возбуждение и проявление вражды к представителям другой социальной группы. Понятие «социальная группа» в законе есть. Но что такое социальная рознь, никак не объясняется.

И разные источники дают разные трактовки. Поэтому в практике у экспертов встречаются случаи, когда, например, оскорбление полиции трактуется как возбуждение социальной розни, тогда эта статья экстремистская. В другом варианте — нет, потому что сотрудники полиции не рассматриваются как социальная группа. То есть выражение «менты — домашние животные с бородами» (мы опять намеренно не воспроизвели написание фразы, чтобы не попасть под санкции грозного ведомства, — прим. ред.) — в одном случае экстремизм, в другом просто хулиганство.

Критическое высказывание ни в коем случае не является основанием для привлечения к ответственности, если оно не содержит явных признаков унижения и оскорбления или призывов к насилию в отношении какой-либо группы. То есть человек может высказывать критические замечания, но при этом обозначая, что это его личное мнение и не используя слов и выражений, которые явным образом унижают достоинство представителей какой-то общности.

Человек может заявлять о том, что он не любит представителей какой- то общности, — это его право, и это не будет основанием для того, чтобы привлечь к ответственности. Но если он в дополнение к этим словам будет использовать слова, которые явным образом несут оскорбительный характер либо прямо или косвенно призывают к действиям, которые направлены на осуществление насилия либо ущемления законных прав граждан, — вот тогда это будет расценено как экстремистское проявление.