Жизнь без антракта

курган новости

Заслуженный артист Российской Федерации, актер Курганского театра драмы Иван Степанович Дробыш отметил семидесятилетие.

Большую часть прожитых лет – 50! – он отдал театру. А если принимать во внимание не только работу актером, но и учебу, и увлечение юности, то почти 60. В интервью газете «Курган и курганцы» артист рассказал, как не свернуть с выбранного пути, что роднит трагедию и комедию, нужна ли творческому человеку свобода и как не потерять уверенность в себе ни в 20 лет, ни в 70.

Сцена вместо сглаза

Иван Дробыш ходит на работу в театр уже полвека. Его повседневность – репетиции, спектакли, заучивание ролей, переживания перед премьерами. За все это время ему ни разу не приходила в голову мысль о профессиональном выгорании или усталости. «Я выбрал эту колею с детства и никогда не сворачивал», — говорит он.

Будущий артист родился в Белорусской социалистической республике. Тетка пророчила маленькому Ване карьеру экстрасенса: говорила, что как девятый, самый младший ребенок в семье, он способен выводить сглазы. Но мальчик увлекся другим.

«Старшие сестры вспоминают, что моя любимая радиопередача была концерт по заявкам. Я пытался подпеть, подыграть. А потом произошло нечто необъяснимое. Щелчок: это твое. Мы тогда увлекались кино, бегали смотреть фильмы в кинотеатр. Артисты казались нам божествами. Внутри возникало непонятное ощущение, и я думал, «Господи, почему не я?», — вспоминает Иван Степанович.

Тринадцатилетним подростком он переехал в Казахстан – в недавно построенный город Рудный Костанайской области. Сестра туда отправилась поднимать целину, вышла замуж и Ваню забрала к себе после смерти матери. Ему пришлось спешно учить русский язык, чтобы пойти в местную школу. Несмотря на сложности, все сложилось удачно. После уроков ребята бежали уже не фильмы смотреть, а на репетиции в народный самодеятельный театр.

«Мне не было еще 16 лет, когда мы с одноклассником Женей Паперным – сейчас он Народный артист Украины – решили поступать во ВГИК (Всероссийский государственный институт кинематографии им. С.А. Герасимова). В мае, в конце 10 класса, полетели в Москву на конкурсную программу. Оба подготовились, выступили. И не прошли. Не сдались – поехали в Щукинское высшее театральное училище и даже в ГИТИС (Государственный институт театрального искусства, крупнейший театральный вуз в Европе). Но все мимо. Оставалось только возвращаться. Я ехал через родную Беларусь, через Минск – дай, думаю, и там попытаю счастья! Но по своей молодости и глупости не смог найти институт (2ГИСа-то не было!). И растерялся: как я один в большом незнакомом городе? Где ночевать, как не потеряться? Уехал в деревню к родным».

Там будущему артисту пришла мысль круто изменить планы: поступить на исторический факультет и стать учителем. Поехал в институт в Гродно. Сдал документы. Подготовился к экзаменам.

«Подхожу за билетом. И думаю: а зачем? Какой учитель? Я же, вроде как, для другого создан? Развернулся, забрал документы и уехал в Рудный. Стал снова играть в народном коллективе. Но надо же как-то жить – пошел в ученики к слесарю. Потом шил мужскую верхнюю одежду. Так год прошел. И мы снова поехали поступать. Женьку взяли в Щукинское училище. А у меня опять ничего не получилось! Но за год я, видно, повзрослел, ума набрался. В очередной раз вернулся на родину и поступил в Белорусский театральный институт».

В советское время после любого вуза, даже театрального, распределяли по рабочим местам. Выпускник Иван Дробыш попросился в Костанайский областной драматический театр имени М. Горького. Там он работал четыре года. Сходил в армию на Дальний Восток. А потом влюбился в девушку из Кургана – Надежду, младшую дочь актера театра драмы Бориса Колпакова.

«Она приехала к брату – моему коллеге Вячеславу Колпакову. Мы играли с ним в одном спектакле. Надя увидела меня и захотела познакомиться. Дело закончилось свадьбой, — улыбается Иван Степанович. – Переехали в Курган. И с 1978 года я работаю в Курганском государственном театре драмы. Ни разу с тех пор не было желания что-то изменить и куда-то уехать. Видимо, я из оседлых».

Как свобода обижает актера

курган новости

Тем не менее, Иван Дробыш успел пожить в четырех странах – Белоруссии, Казахстане, РСФСР и Российской федерации.

«Пока не произошла «тихая революция» 1990-х годов абсолютно не было разницы, где ты находишься. В Белоруссии со мной учились другие ребята из Казахстана. В том числе, Яков Эйберт, мой друг-немец – сейчас он живет и работает в Германии. Мы не обращали внимания на национальности. Была некая общность. После распада Советского Союза многое изменилось. В том числе, театр. Это естественно. Все меняется – и страны, и люди».

Проблема постсоветской России, по мнению Ивана Дробыша, в том, что мы так и не освоили категорию свободы, во имя которой все затевалось: «Люди не понимают, что это такое. Они думают, свобода – это что хочу, то и делаю. Это часто доходит до абсурда. В том числе, в театре. Например, теперь модно привлекать в спектакли медийных лиц, живущих на лайки в ютубе. Хорошо если на сцене появляется обнаженное тело – не ради смысла, а потому что все можно. Но это же не свобода. Это какое-то повреждение».

курган новости

Обратная сторона непонимания – страх и неприятие. Иван Степанович с обидой вспоминает историю со спектаклем режиссера Дмитрия Акриша «LEAR», где успешно играл короля. Одна из зрительниц вышла из зала через 15 минут после начала спектакля и дала гневное интервью, назвав постановку безнравственной. Спектакль сначала сильно отредактировали, а потом и совсем убрали из репертуара театра.

«Мне до сих пор жаль, что это произошло. Спектакль мог еще идти и идти. У нас даже в мыслях не было делать на сцене то, что увидела эта женщина. Там совсем другие идеи заложены. Она бы поняла это, если бы досмотрела до конца. Я не понимаю, как можно говорить такие вещи о спектакле, который ты не видела. Именно это – непонимание задач и мысли, которые мы несем со сцены, больше всего обижает актера», — рассказал Иван Дробыш.

При этом зритель – главный судья и главная цель любого артиста. Все делается ради него.

«Зритель всегда разный. Это очень заметно на комедиях, где есть пространство для реакции аплодисментами или смехом. Играешь и чувствуешь – не работает: в зале не смеются. Думаешь – плохо играем. А на второй день ставим тот же спектакль – и все идет как надо. Не зря говорят, что театр – живое искусство. Мы, актеры, тоже всегда разные. Да и зритель не может отследить все действия на сцене сразу, он фокусируется на одном и упускает другое. Поэтому спектакли стоит пересматривать. Особенно, если сомневаешься в чем-то».

Хор козлов и подражание худшим

Театр, как известно, появился примерно две с половиной тысячи лет назад в Древней Греции. Изначально это были празднования в честь бога виноделия и плодородия Диониса. Ни о каких жанрах, конечно, речи не шло. Даже театрального действия не было – просто пение. Кстати, слово «трагедия» переводится с греческого как «хор козлов». Позже добавились реплики между партиями хора, действующие лица и, наконец, сюжет. Появились первые драматургические произведения. И само «место зрелищ» — театр.

Отцом жанра трагедии, да и самого театра, считается Эсхил. Первые комедии – сатирические пьесы – создал Аристофан. Его произведения – например, «Облака», «Лягушки» — высмеивали политиков, философов, авторов трагедий. Греки считали комедию низкой и даже непристойной, но она быстро завоевала популярность и оказалась отличным способом воздействия на мнение зрителей. Древнегреческий философ Аристотель определял комедию как «подражание худшим людям, но не во всей их порочности, а в смешном виде».

курган новости

Иван Дробыш признается, что легче чувствует себя в комедии, чем в трагедии. «Если я играю хорошо отрепетированную комедийную роль, мне даже особого настроя не надо – только душевный покой, — рассказал артист. — Я выхожу на сцену смешить людей и сам получать удовольствие. Чем веселее сыграю, чем сам буду веселее, тем лучше это дойдет до зрителя. А вот, например, в «Морфии» у меня есть выход, где я — одинокий старик со слезами на глазах. Как к этому собраться? Я ухожу вглубь сцены, сажусь и начинаю себя настраивать. Вспоминаю печальные моменты, от которых ком к горлу подкатывает. Когда выхожу на сцену – уже слезы бегут или состояние такое слезное. Тогда я произношу монолог, и он работает. Так что на комедию и трагедию нужно просто по-разному настраиваться. Грубо говоря, я веселый человек, поэтому с комедией мне легче».

Возможно, потому, что трагические спектакли не даются легко, а требуют тяжелой внутренней работы, в итоге получается настоящее таинство.

«У нас совершенно другая атмосфера на этих спектаклях. Не только я собираюсь, сидя в глубине сцены. Мы все так. Никто не выходит покурить. Все сосредоточены на происходящем. Удивительная вещь случилась, когда мы ставили «Отца Сергия». Я там играю постаревшего главного героя, а молодого — Иван Галюк. Когда мы сменяли друг друга на сцене, то столкнулись за кулисами. Он обнял меня и как бы передал эстафету. Мы так делали каждый раз, пока играли. Это настолько поднимало, там, внутри, мое состояние, что оставалась одна мысль: надо до конца пронести то, что нес Ваня. И я это делал. Не знаю, как объяснить. Такие вещи дорогого стоят и запоминаются на всю жизнь. В этом состоянии – главное отличие трагедий. Когда мы заканчиваем и выходим на поклон, нам всем кажется, что мы сделали нечто. И для себя, и для зрителя».

Людям больше свойственно веселиться, чем грустить и переживать, поэтому невозможно ставить только трагедии. Комедия всегда будет нужна. У людей свои заботы, печали, им хочется уйти от них в театр и посмеяться. Но и подумать, испытать погружение в таинство, тоже иногда нужно.

«Все жанры хороши. Зацикливаться на каком-то одном ни зрителю, ни актеру, ни театру не следует», — считает Иван Дробыш.

Благодарность зрителя или награды?

Премьера курганского театра драмы - "Отец Сергий".

Именно трагические роли Ивана Дробыша в спектаклях «Четыре выстрела», «Отец Сергий», «LEAR», «Морфий» в последние несколько лет приносят ему успех и даже международную славу. В 2017 году Иван Степанович получил звание «Лучший артист» на международном фестивале сценических искусств «BABEL F.A.S.T.» в Румынии за игру в спектакле «Морфий», где исполнял сразу несколько ролей.

«Это было совершенно неожиданно. Мы даже не думали о конкурсе. Просто ехали — первый раз за границу! У многих загранпаспортов не было, у меня тоже. Тут настоящая лихорадка началась! Столько волнений. И реквизит всякий нужен. Кресло. Мы все это везли из Кургана, там разбирали нашей небольшой группой. Репетировали. У них и сцена совсем другая, и высота потолков. Вечером сыграли спектакль. Нас, конечно, хорошо принимали после — на открытой веранде, с угощениями. На следующий день улетели домой. Ну, хорошо съездили, Румынию посмотрели – что еще нужно? И вдруг мне приходит награда за лучшую актерскую игру. Никто не ожидал. Приятно конечно! Даже хорошее слово человеку приятно, а когда чем-то отмечают его работу – особенно».

Не менее важная награда для актера – реакция зрителей. Момент, когда между залом и сценой устанавливается магия понимания.

«На последнюю постановку спектакля «Морфий» приехали школьники из района. Я думал, что заставить молодых людей два часа смотреть драматическую историю очень сложно. Они же моментом живут, в гаджетах. Чем их привлечь? А после спектакля они попросили нас, артистов, побеседовать с ними. Мы спрашиваем, поняли ли чего-нибудь. Они говорят, да. И было видно по ним, что так и есть. Попросили разрешения всех нас обнять за то, что мы показали на сцене. Это был очень счастливый момент, который сложно объяснить. Я всегда считал театр храмом. Не в том смысле, что здание такое или история. Просто театр — это какая-то тайна и для зрителя, и для артиста. И во время нашей работы происходит таинство».

Страшный сон актера

курган новости

Чтобы таинство случилось, нужен огромный труд. Раньше процесс подготовки спектакля длился дольше. Теперь сдавать работу нужно быстрее, так что актерам приходится быть в предельном тонусе. Самая простая на взгляд зрителя комедия или спектакль-концерт требуют серьезных репетиций, чтобы каждое слово и действие были отточены.

«Не просто вышел и сплясал. Везде – работа. К тому же надо не только свое видение роли воплотить, но и то, как это видит режиссер. Хуже нет, когда думаешь, что делаешь все правильно, а режиссер приходит и говорит – не годится. Сложно перестроиться и сыграть по-новому».

И даже когда все готово и артисты уже на сцене, случаются непредвиденные моменты. Например, вчера роль от зубов отскакивала, а сегодня в середине спектакля слово забыл. Или целый диалог.

«Самое страшное для артиста, когда ты на сцене, и вдруг в сознании — белый лист. Ничего не помнишь. Со мной такое впервые произошло, когда мы играли спектакль «Единственный наследник», — поделился Иван Степанович. — Там все было в стихах, заменить слово на слово трудно. И тут у меня этот белый лист, о котором рассказывали страшные легенды. Я стоял. Все не знали что делать – спектакль остановился. А я помнил только последние два слова из длинного монолога. К счастью, они сопровождались действием: мой персонаж подходил к служанке, шлепал ее и говорил «Я наследник!». Я пошел на мизансцену, к служанке, сказал эти последние два слова. И все закрутилось – служанка стала играть дальше, спектакль ожил, и я все вспомнил. Это очень страшные моменты. Я до сих пор иногда боюсь выходить на сцену. Ладно, в тот раз выкрутился, а если не повезет? Не уйдет этот белый лист? Что тогда? Занавес только давать. В молодости я все запоминал, мне никакие суфлеры были не нужны. А с возрастом – увы».

Секрет настоящей свободы

курган новости

Иван Степанович служит в театре уже половину столетия. Он 15 лет на пенсии, но оставлять любимую работу не собирается. Время, когда театр был закрыт из-за пандемии, считает самым жутким.

«Говорят, если хочешь избавиться от привычки, необходим 21 день. И вот я думал, мы на карантине не 21 день, а гораздо больше! А ведь работа – тоже привычка. Привычка действовать, видеть определенных людей, общаться, играть спектакли. Если это уходит, нарушается естественное течение жизни. Думаешь – сейчас разленишься, живот вырастет, что тогда делать? Я считаю, что если уж взялся — работай!».

Особенно много, уверен Иван Дробыш, должны работать молодые артисты. Иначе никогда не достичь успеха, даже если есть талант. Сам он в молодости ходил на репетиции всех спектаклей – смотреть, как играют и репетируют другие, учиться у них. Брал все роли, которые предлагали. Но для успеха, признает артист, мало и этого.

«Актер – не каменщик или слесарь, тут все сложно. В театре большую роль играет счастливый случай. Мало сказать – я вот такой талантливый, я буду много работать. Ну, работай. А с кем? Обязательно должен найтись режиссер, который тебя увидит и займет. И хорошо, если не отбросит тебя после одного спектакля, а будет куда-то вести. Нужна удача. Терпение – его многим не хватает. Напористость. Смелость. Желание бороться. Безжалостный труд. Если дали роль — должен ее сделать на сто процентов. Сейчас чаще всего один состав играет, а раньше обязательно был двойной. Например, когда я играл в Кустанае, в афише значилось: Дробыш/Фролов — одна роль. Мы работали по очереди. Если немного дашь слабину, можешь отойти во второй состав. А можешь вообще не играть – режиссер скажет, не могу я с тобой. Не то у тебя. А у Фролова — то. Как тут без борьбы?».

Иван Дробыш считает, что терпения и смелости ему не хватало – иначе мог бы больше сыграть и сделать на сцене.

«Эх, будь у меня напор, нахальство, ощущение самозначимости! – покачал головой артист. — Можно было пойти и сказать – я хочу вот это сыграть! А ты сидишь и думаешь: да что я пойду, если режиссер не видит, какой я талантливый. Нет смысла ждать! Надо пробовать, не бояться. Я думаю, это не только актеров касается, но и любой работы. Сам я этому не так давно научился. За что благодарен Дмитрию Акришу. Он разглядел меня и задействовал во многих спектаклях, которые принесли мне успех. Пусть сейчас они не идут, но я сыграл в них несколько раз и доволен. Главное, появилась мысль: ты еще можешь. А ведь я уже уходить собирался! Даже домик в деревне, в Белоруссии, себе присматривал».

Пять лет назад Дмитрий Акриш пригласил Ивана Степановича в спектакль «Морфий». Роль была маленькая, но и ей собравшийся на пенсию актер был рад и удивлен. Потом оказалось, у него еще роль в том же спектакле, еще, еще. Дмитрий Акриш писал выходы специально под артиста, увидев в нем силу, которая сможет привлечь зрителя. «Морфий» удался. Ивану Степановичу сказали, что он будет играть одну из главных ролей в спектакле «LEAR» — он за лето проштудировал Шекспира и выучил все монологи из пьесы «Король Лир», чтобы зловещий белый лист не испортил такую удачу. И опять международный успех.

«Молодым я желаю испытать это раньше, чем я. Конечно, пандемия натворила дел – зал заполняем на половину или на четверть, а то и вовсе не играли. А значит, не хватает денег. Без денег не пригласить режиссеров. Нет режиссеров – нет работы и шансов раскрыть себя», — сокрушается Иван Дробыш.

В этой ситуации, на его взгляд, один выход – работать. Даже если это простой уличный спектакль или концерт. Дали самую маленькую роль в спектакле – играй по полной! В этом – рост. Счастье. И творческая свобода.

Подписывайтесь на наши новости в Телеграм

Теги: , ,

Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости

Два раза в неделю – во вторник и в пятницу специально для вас мы отбираем самые важные и интересные публикации, которые включаем в вечернюю рассылку. Наша информация экономит Ваше время и позволяет быть в курсе событий.

Система Orphus

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *