Николай Толстых
Прощание с Пичугиным
«После расстрела привезён в Курган…»
У Белого яра, 1973 год. Вспоминает Андрей Пичугин, рядом с ним журналист и писатель Степан Сухачевский.
Недалеко от Кургана, в Кетовском районе, находится место, которое в былые советские годы постоянно посещалось. В особенности в летний период к нему устраивались экскурсионные поездки или совершались пешие походы юных зауральцев. Место это имеет мемориальное значение. Установленный под двумя соснами и обнесенный металлической оградой обелиск можно было бы принять за могилу, однако земля внутри ограды не хранит никаких человеческих останков. И только благодаря надписи на табличке выяснялось, что на этом месте 23 июня 1918 года был расстрелян «герой гражданской войны» — захваченный в плен белогвардейцами командир партизанского отряда Дмитрий Егорович Пичугин, являвшийся до свержения Советской власти в Кургане одним из видных ее деятелей в качестве председателя крестьянской секции Курганского совдепа. Следовательно, как нетрудно сосчитать, в настоящем году исполняется ровно 100 лет со времени гибели Д. Е. Пичугина, уроженца волостного села Моревского. Гибель нашего земляка была звеном в цепи событий, составивших начальный этап гражданской войны в Зауралье, столетие которой отмечается в России.
Но если Дмитрия Пичугина белые офицеры расстреляли без суда и следствия близ д. Белый яр, то напрашивается вопрос: где он все-таки был похоронен, где именно находится место его погребения и сохранилось ли оно? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дал еще при своей жизни ближайший родственник Д. Пичугина — его младший брат, участник гражданской войны Андрей Егорович Пичугин. Ему пришлось неоднократно касаться темы погребения брата и разъяснять, как со временем возникла путаница, когда место расстрела принималось за место погребения.
Но если Дмитрия Пичугина белые офицеры расстреляли без суда и следствия близ д. Белый яр, то напрашивается вопрос: где он все-таки был похоронен, где именно находится место его погребения и сохранилось ли оно? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дал еще при своей жизни ближайший родственник Д. Пичугина — его младший брат, участник гражданской войны Андрей Егорович Пичугин. Ему пришлось неоднократно касаться темы погребения брата и разъяснять, как со временем возникла путаница, когда место расстрела принималось за место погребения.
Боец пичугинского отряда Ф.П.Толмачев делится воспоминаниями с жителями села Пичугино, 23 июня 1975 года
Повороты истории
* Из воспоминаний ротмистра Манжетного, участвовавшего в составе белогвардейского отряда в походе против пичугинцев и захвате их командира, известно: штабс-ротмистр Гусев, взявший в качестве трофея у Д. Пичугина пистолет «стейер», вскоре после боя под Далматовом застрелился из него, получив ранения в обе ноги.
* Из автобиографии Андрея Пичугина явствует, что во время антибольшевистского восстания 1921 г. в Зауралье он «работал начальником Курганской тюрьмы», узником которой был в 1918 г.
* Из воспоминаний ротмистра Манжетного, участвовавшего в составе белогвардейского отряда в походе против пичугинцев и захвате их командира, известно: штабс-ротмистр Гусев, взявший в качестве трофея у Д. Пичугина пистолет «стейер», вскоре после боя под Далматовом застрелился из него, получив ранения в обе ноги.
* Из автобиографии Андрея Пичугина явствует, что во время антибольшевистского восстания 1921 г. в Зауралье он «работал начальником Курганской тюрьмы», узником которой был в 1918 г.
В ноябре 1973 года Андрей Егорович отправил в Курган письмо, адресованное писателю С. Сухачевскому, автору повести о гражданской войне в Зауралье «У Белого яра». В ней, кстати, наряду с Дмитрием Пичугиным, являвшимся центральной фигурой повествования, действует под своими именем и фамилией Андрей Пичугин. Вот что он ответил писателю: «Уважаемый Степан Степанович, получил вашу открытку; вы спрашиваете, где похоронен Дмитрий Егорович Пичугин, что идет спор о том, что он похоронен где-то, но не в Кургане». Спор этот взволновал и даже вызвал возмущение у Пичугина младшего «против авторов, которые стараются исказить ход истории по отношению» к его брату. «В моих воспоминаниях, которые у вас имеются, там ясно сказано, когда и где похоронен; со всей партийной ответственностью подтверждаю, что мой брат Дмитрий Егорович после расстрела был привезен в Курган…».
Что ж, давайте теперь чуть подробнее остановимся на истории захоронения Дмитрия Пичугина. В рассказе будем опираться в первую очередь на воспоминания и письма его брата Андрея, включая уже цитированное письмо его к Сухачевскому. Что касается истории партизанского отряда под командованием Д. Е. Пичугина, предпринятых белогвардейцами действий по его ликвидации вместе с захватом в плен и расстрелом его командира, то сама эта история нуждается в дополнительном освещении, более детальном изучении и проработке. Ведь более полувека назад, когда публиковались документальные повести «У Белого яра», «Комиссар Пичугин» С. Сухачевского и «Курганские комиссары» В. Плющева, авторы располагали и использовали не столь большой круг источников, в том числе мемуарного характера (воспоминаний). Круг этот вполне можно расширить. Поэтому не мешало бы, особенно в свете 100-летия гражданской войны, вновь вернуться к событиям вокруг Д. Пичугина, к его деятельности в июне 1918 г. уже с привлечением более обширного документального материала. При этом, разумеется, следует стремиться к выяснению подлинного хода событий, без оглядки на сложившуюся конъюнктуру под влиянием коренных социально-политических перемен в современной России, которые имеют противоположный советской эпохе вектор.
Что ж, давайте теперь чуть подробнее остановимся на истории захоронения Дмитрия Пичугина. В рассказе будем опираться в первую очередь на воспоминания и письма его брата Андрея, включая уже цитированное письмо его к Сухачевскому. Что касается истории партизанского отряда под командованием Д. Е. Пичугина, предпринятых белогвардейцами действий по его ликвидации вместе с захватом в плен и расстрелом его командира, то сама эта история нуждается в дополнительном освещении, более детальном изучении и проработке. Ведь более полувека назад, когда публиковались документальные повести «У Белого яра», «Комиссар Пичугин» С. Сухачевского и «Курганские комиссары» В. Плющева, авторы располагали и использовали не столь большой круг источников, в том числе мемуарного характера (воспоминаний). Круг этот вполне можно расширить. Поэтому не мешало бы, особенно в свете 100-летия гражданской войны, вновь вернуться к событиям вокруг Д. Пичугина, к его деятельности в июне 1918 г. уже с привлечением более обширного документального материала. При этом, разумеется, следует стремиться к выяснению подлинного хода событий, без оглядки на сложившуюся конъюнктуру под влиянием коренных социально-политических перемен в современной России, которые имеют противоположный советской эпохе вектор.
Члены совета Пичугинского музея с почетными гостями у Белого яра. 1973 г
Поскольку на первых порах на Урале и в Сибири главной антисоветской и антибольшевистской силой выступил Чехословацкий корпус и именно его легионеры (они же белочехи) сыграли ключевую роль в захвате Кургана и в поражении красногвардейцев, то решающее слово при разрешении на погребение большевика Д. Пичугина оставалось за ними. Куда же по возвращении в Курган белогвардейского отряда доставили мертвого Пичугина? По воспоминаниям брата, «после расстрела труп его был привезен в Курган и положен в ледник Курганской больницы, расположенной поблизости от тюрьмы». Речь идет как раз об одном из деревянных строений, принадлежавших Курганской городской больнице. Следует отметить весьма важную подробность: «…из окон тюрьмы, особенно с северо-восточной стороны, хорошо было видно, когда его выносили из ледника и гроб ставили на телегу и повезли на кладбище», — сообщал в письме Сухачевскому Андрей Пичугин. Кстати, в самой тюрьме имелась собственная больница, но она не располагала ледником для хранения мертвых тел. Видимо, по этой причине труп Дмитрия Пичугина оказался в леднике городской больницы.
Добиваться разрешения на его выдачу и погребение пришлось супруге — Степаниде Осиповне Пичугиной. «Жена Дмитрия Егоровича Степанида Осиповна, — писал в воспоминаниях А. Пичугин, — узнав о расстреле мужа, обратилась сначала к русским властям с просьбой выдать ей труп для захоронения, но русские власти не решились на выдачу трупа, а направили ее к чешскому коменданту города, который разрешил труп выдать для захоронения по гражданскому обычаю».
Добиваться разрешения на его выдачу и погребение пришлось супруге — Степаниде Осиповне Пичугиной. «Жена Дмитрия Егоровича Степанида Осиповна, — писал в воспоминаниях А. Пичугин, — узнав о расстреле мужа, обратилась сначала к русским властям с просьбой выдать ей труп для захоронения, но русские власти не решились на выдачу трупа, а направили ее к чешскому коменданту города, который разрешил труп выдать для захоронения по гражданскому обычаю».
Со скорбью и гневом
Весть о расправе белогвардейских офицеров с Д. Пичугиным быстро облетела Курган и стала известна рабочим. В их среде она вызвала негодование. Ведь рабочие знали об учиненной новой властью следственной комиссии. Они надеялись, что взятый в плен Пичугин наряду с арестованными большевиками, советскими деятелями, красногвардейцами предстанет, по крайней мере, перед этой комиссией, призванной расследовать деятельность своих противников. И то обстоятельство, что перед следствием, и пусть даже формальным судом, Пичугин не предстал, возмутило рабочий Курган, накалило обстановку. Поэтому выданное властями в лице прежде всего чешского военного коменданта разрешение на проведение похорон не в последнюю очередь призвано было сгладить остроту момента, разрядить напряженность вокруг бессудной расправы с видным советским деятелем Зауралья.
«После получения официального разрешения на похороны, — поведал А. Пичугин, — с помощью рабочих труп из ледника был взят, положен в заранее заготовленный гроб и вынесен с территории больницы рабочими, а потом на подготовленной подводе увезен на кладбище. Похороны вылились в настоящую демонстрацию рабочих. По пути следования до кладбища масса рабочих провожала в последний путь своего любимого товарища».
Меду тем узники Курганской тюрьмы не остались безучастными. Они по-своему проводили в последний путь Дмитрия Пичугина. Среди них в тюрьме содержался и его брат Андрей вместе с односельчанами — бойцами красногвардейского отряда из Моревского. Этот отряд во главе с Пичугиным младшим участвовал в боевых действиях во время переворота в районе железнодорожного моста. Как он вспоминал, «в тюрьму было сообщено сигнализацией о дне и часе похорон». Но еще сразу после получения известия о расстреле Д. Пичугина «в тюрьме происходило неописуемое возмущение сидевших большевиков, открыто пели революционные песни, призывали плотнее объединиться и вести борьбу до последнего вздоха. Такое вызывающее поведение заключенных заставило администрацию тюрьмы усилить охрану тюрьмы, прекратить дневные прогулки и т. п.»
В наивысшем своем накале протест-прощание среди арестантов слился с похоронным шествием рабочих. «В день похорон Пичугина Дмитрия тюрьма оказалась окруженной чехами и охранялась ими, и когда несли гроб с Пичугиным на кладбище, вся тюрьма содрогалась от пения «Марсельезы», «Замучен тяжелой неволей» и др. Люди смотрели в окна. Охрана и тюремное начальство — все были в боевом порядке, но на время вынуждены были отступить от внутреннего распорядка, т. е. [арестованные] не прекращали пение революционных песен, смотреть в окна, что не разрешалось до этого и после этого, т. е. при появлении в окне арестованного сразу же стреляли. Сейчас же все окна были забиты торчавшими головами заключенных, каждый хотел взглянуть своим взглядом и проститься со своим всеми любимым товарищем, несгибаемым и твердой воли большевиком Дмитрием Егоровичем Пичугиным».
Похоронная процессия направилась в сторону Троицкого кладбища, располагавшегося по дороге из Кургана на Рябково близ современного виадука, соединяющего ул. Пролетарскую с Некрасовским рынком. На Троицком кладбище в то время имелась березовая роща. Отвечая письменно в 1948 году Н. И. Власову на его вопросы, А. Пичугин уточнил, что «Дмитрий похоронен… в правой стороне от входовых ворот». А уже в известном письме к Сухачевскому 1973 года поделился очень важными сведениями: Дмитрий «был похоронен в одну могилу с нашим двоюродным братом Сергеем Пичугиным, который в 1918 году зимой умер».
«После получения официального разрешения на похороны, — поведал А. Пичугин, — с помощью рабочих труп из ледника был взят, положен в заранее заготовленный гроб и вынесен с территории больницы рабочими, а потом на подготовленной подводе увезен на кладбище. Похороны вылились в настоящую демонстрацию рабочих. По пути следования до кладбища масса рабочих провожала в последний путь своего любимого товарища».
Меду тем узники Курганской тюрьмы не остались безучастными. Они по-своему проводили в последний путь Дмитрия Пичугина. Среди них в тюрьме содержался и его брат Андрей вместе с односельчанами — бойцами красногвардейского отряда из Моревского. Этот отряд во главе с Пичугиным младшим участвовал в боевых действиях во время переворота в районе железнодорожного моста. Как он вспоминал, «в тюрьму было сообщено сигнализацией о дне и часе похорон». Но еще сразу после получения известия о расстреле Д. Пичугина «в тюрьме происходило неописуемое возмущение сидевших большевиков, открыто пели революционные песни, призывали плотнее объединиться и вести борьбу до последнего вздоха. Такое вызывающее поведение заключенных заставило администрацию тюрьмы усилить охрану тюрьмы, прекратить дневные прогулки и т. п.»
В наивысшем своем накале протест-прощание среди арестантов слился с похоронным шествием рабочих. «В день похорон Пичугина Дмитрия тюрьма оказалась окруженной чехами и охранялась ими, и когда несли гроб с Пичугиным на кладбище, вся тюрьма содрогалась от пения «Марсельезы», «Замучен тяжелой неволей» и др. Люди смотрели в окна. Охрана и тюремное начальство — все были в боевом порядке, но на время вынуждены были отступить от внутреннего распорядка, т. е. [арестованные] не прекращали пение революционных песен, смотреть в окна, что не разрешалось до этого и после этого, т. е. при появлении в окне арестованного сразу же стреляли. Сейчас же все окна были забиты торчавшими головами заключенных, каждый хотел взглянуть своим взглядом и проститься со своим всеми любимым товарищем, несгибаемым и твердой воли большевиком Дмитрием Егоровичем Пичугиным».
Похоронная процессия направилась в сторону Троицкого кладбища, располагавшегося по дороге из Кургана на Рябково близ современного виадука, соединяющего ул. Пролетарскую с Некрасовским рынком. На Троицком кладбище в то время имелась березовая роща. Отвечая письменно в 1948 году Н. И. Власову на его вопросы, А. Пичугин уточнил, что «Дмитрий похоронен… в правой стороне от входовых ворот». А уже в известном письме к Сухачевскому 1973 года поделился очень важными сведениями: Дмитрий «был похоронен в одну могилу с нашим двоюродным братом Сергеем Пичугиным, который в 1918 году зимой умер».
У Белого яра. 23 июня 1976 год
Следы исчезли, сохранилась память
После восстановления Советской власти было принято решение устроить мемориал в центре города, перезахоронив в нем останки расстрелянных видных деятелей этой власти, включая Д. Е. Пичугина. Однако извлечь его останки не получилось. Этому воспротивилась мать Сергея Пичугина, иными словами родная тетка Дмитрия и Андрея. В качестве аргумента она выразила свое опасение: мол, «будете выкапывать Дмитрия Егоровича, а вместо него возьмете Сережу, моего сына». По этой причине прах Дмитрия Пичугина не удалось переместить из одной братской могилы в другую. «А других родственников, как жены и матери, в Кургане не было, — разъяснял в письме Сухачевскому А. Пичугин, — так Дмитрий Егорович и остался на кладбище, не попал в братскую могилу с курганскими комиссарами; потом кладбище было ликвидировано, следы захоронения исчезли».
В 1948 году, когда Андрей Пичугин делился воспоминаниями с Н. И. Власовым, Троицкое кладбище еще существовало. Касаясь проводов брата в последний путь, он сообщил: «Хоронили его рабочие Балакшинского завода и других предприятий, гроб несли на руках, но фамилии я не знаю, так как я сидел в тюрьме… при похоронах участвовали его жена и ближние родственники, которых сейчас в живых нет». Для находившихся в тюрьме арестантов, имевших возможность видеть только самое начало похоронного шествия, «это была прощальная минута со своим близким и всем родным товарищем, и в знак протеста сутки никто не разговаривал и не отвечал на вопросы начальства».
Так трудовой рабочий Курган попрощался и отдал дань уважения одному из своих вожаков, вышедшему из глубины народных масс.
В 1948 году, когда Андрей Пичугин делился воспоминаниями с Н. И. Власовым, Троицкое кладбище еще существовало. Касаясь проводов брата в последний путь, он сообщил: «Хоронили его рабочие Балакшинского завода и других предприятий, гроб несли на руках, но фамилии я не знаю, так как я сидел в тюрьме… при похоронах участвовали его жена и ближние родственники, которых сейчас в живых нет». Для находившихся в тюрьме арестантов, имевших возможность видеть только самое начало похоронного шествия, «это была прощальная минута со своим близким и всем родным товарищем, и в знак протеста сутки никто не разговаривал и не отвечал на вопросы начальства».
Так трудовой рабочий Курган попрощался и отдал дань уважения одному из своих вожаков, вышедшему из глубины народных масс.
Обелиск у Белого яра (современный вид)