За 20 лет Юрий Куньшин превратил курганский Музей музыкальных инструментов в национальное достояние
Не высветить столь славное событие нельзя, долг не позволяет – перед земляками, ради которых, собственно, все и затевалось. Правда, атмосфера юбилея смущает нашего скромного героя избыточной торжественностью. Пышные поздравления, фанфары, фейерверки – чуждый ему антураж. Само слово «мероприятие» Юрий Борисович произносит затрудненно, будто преодолевает препятствие, – у него по жизни с канцеляризмами стилистические расхождения. Ободряет надежда и официальную дату употребить на пользу делу: лишний раз проинформировать общество об уникальном очаге культуры, готовом принять и обогреть каждого желающего. Причем «уникальный» – не фигура речи, а факт, зафиксированный в солидной российской энциклопедии.
До европейских аналогов в Париже, Лондоне, Брюсселе поди еще доберись! А их курганский собрат разместился совсем близко, в стенах педагогического колледжа по Карельцева, 32. Не придете – не узнаете, как выглядят геликон, корнет, кыл-кобыз, как звучат армянский дудук, башкирский курай, украинская бандура, владимирский рожок.
Основатель музея – классический подвижник (читай альтруист, бессребреник), то есть движимый призванием, внутренней мотивацией. Греза чиновника, соль земли. Велико искушение сравнить его с Дон Кихотом – образ носится в воздухе. Конечно, он воин света, борец за идеалы добра и справедливости, против ветряных мельниц агрессивного невежества, тупого равнодушия, лености духа. Но, во-первых, смею утверждать, воюет куда эффективнее, во-вторых, оруженосцев бог послал покрепче, поотважнее.
Любимая супруга Наталья Ивановна, выпускница Гнесинки, удивительно обаятельна, тактична, терпелива. Симоновское «просто ты умела ждать» – про нее. Ждет уже 50 лет с хвостиком: рыцари, они ведь всегда странствуют, даже если из дома на работу. Ее забота – накормить, напоить, доспехи подлатать, дать мудрый совет, обсудить проблемы сына, внуков и не вздыхать понапрасну о дырах в семейном бюджете. Альтруизм – штука затратная.
Администрация учебного заведения, приютившего музей, – тоже люди замечательные. Настоящие товарищи, соратники. Свою главную достопримечательность холят, лелеют, оберегают. Создают условия для трудов, легко раскладывающихся на десять биографий. Есть сочувствующие коллеги, есть обычные горожане – поклонники таланта, иногда пополняющие экспозиции раритетами, найденными на распродажах, свалках, в деревенских сараях.
Волонтеры потому и объявляются, что объем замысленного и осуществленного Куньшиным практически в одиночку как минимум потрясает. Возьмись, скажем, ушлые ревизоры (коих развелось нынче в стране до неприличия) проинспектировать обширное музейное хозяйство, через минуту «поплывут», очарованные здешней волшебной аурой, а листая седьмой том книги отзывов, впадут в состояние ступора. Страницы испещрены тысячами восклицательных благодарностей.
Русским «спасибо» вторят французские «мерси» и японские «аригато», приветы из Германии, Швейцарии, Эфиопии.
Веселые англичане, оценив увиденное, размечтались вслух: хорошо бы зауральского энтузиаста вывезти контрабандой за границу – в миллионеры бы выбился. Куньшин вежливо отшучивается, где родился, мол, там и пригодился. Да и какая заграница? Его рубежи – две малые родины: незабвенная Вятка (то бишь Киров) и милый сердцу Курган. Его аудитория – детсадовцы, школьники, аспиранты, профессора, пролетарии, госслужащие, бизнесмены.
Воображаемых инспекторов, думаю, зацепили бы прежде всего автографы знаменитостей: академика Имханицкого, дирижера Башмета («тезке от тезки»). Но интеллигентному Куньшину – таково устройство истинного просветителя – одинаково дороги лестная рецензия мастодонтов и реплики безвестных фанатов. В череде равно значимых воспоминаний – московские гастроли музея (очереди с 9 утра до 9 вечера, внимание столичных медиа) и курганская экскурсия незрячих подростков, освещенное улыбкой нежное личико слепой девочки.
Эта невероятная самоотдача, потребность щедро, до расточительности, сеять разумное, доброе, вечное, это осознание предназначения, миссии достались ему от отца. Прямой эстафетой – гены, воспитание, пример. Разные эпохи сформировали зеркально схожие индивидуальности. Мультиинструменталистов, жизнелюбов, учителей милостью божьей, обладающих высокой степени эмпатии, ответственности.
Отец блистал на подмостках народного театра, многажды становился лауреатом громких конкурсов, постоянно был окружен детворой. Его не ожесточили, не укротили темперамент четыре военных года, которые Куньшин-старший прошел радистом, сигналистом (сигнал трубы предупреждал о подлете бомбардировщика эшелоны, идущие по маршруту блокадный Ленинград – Киров). На дорогах Великой Отечественной Борис Алексеевич обрел семейное счастье. Капельмейстером военного оркестра возвратился домой, к жене и крохотному сыну, с драгоценным «трофеем» – нотами маршей Красной Армии.
Детство и отрочество Юрий провел в пестро населенном Уржуме (Кировская область), среди коренных, ссыльных, эвакуированных. Тогда и проникся духом интернационализма, глубоким интересом к отечественной истории, фольклору.
Время прочерчивало траектории пути, отмеряло вехи: безальтернативный выбор профессии, окончание кировского музыкального училища, Ленинградского института культуры, переезд в Курган. Ноты маршей и несколько инструментов уржумского периода, наследие отца, положили начало коллекции, насчитывающий сейчас более 250 «единиц хранения». Почетные места заняли совсем древние итальянская мандолина и окарина (свистулька), кларнет и скрипка середины прошлого века, балалайка-шестидесятница. Всякий обозреватель музея заряжается впечатлениями путешественника. Комната площадью 60 квадратных метров представляет собой модель идеального мира, где, не оспаривая достоинств друг друга, пребывают в диалоге разноязыкие, разноголосые струнные, ударные, духовые. Фантастическая компания: контрабас, гитара, туба, кастаньеты, шаманский бубен, пастушья свирель, поющие пила и ухват.
Отличие музея Куньшина от большинства галерей – бесплатный вход и доступность экспонатов.
Когда, повинуясь древнему инстинкту, вы потянетесь к причудливо сконструированному предмету, вас не одернут, напротив, поощрят. Позволят прикоснуться, пощупать, понюхать, опробовать и, наконец… обнаружить себя играющим на гуслях в кругу таких же, охваченных восторгов сопричастности, новоявленных артистов. Слева – ксилофон, справа – деревянные ложки, трещотки. Озорная гармошка Юрия Борисовича солирует, подсказывает ритм, направляет мелодию, в которой присутствующие с удовольствием опознают искрометную «Барыню». Нетрадиционный финал нетрадиционной экскурсии, триумф коллективного творчества, ликование общественности. Жаль, не отследишь, во что трансформируется мощный позитивный посыл, каким обыкновенным чудом обернется.
Однако коллекция инструментов – лишь надводная часть музейных кладовых. Не меньшие сокровища таятся в ускользающих от поверхностного взгляда километрах ведеоматериалов, отснятых, а позднее перенесенных с кассет на диски опять же нашим неутомимым юбиляром. Получив в подарок японскую камеру, он немедленно приспособил ее под свой заветный, а на поверку важный социальный проект. Видеоархив складывался постепенно, нелепо говорить, на досуге. Сотни филармонических концертов (в том числе фестиваля им. Шостаковича), тематических вечеров, экспериментальных программ, бенефисов, презентаций. Вернисажи местных художников, театрализованные эксклюзивы детской филармонии, «парады планет» областного музыкального колледжа, музыкальных школ и школ искусств.
Гордость Юрия Борисовича – зримые результаты сотрудничества с Ассамблеей народов Зауралья. Феерия национальных праздников, колоритные подробности обрядов, море красок, самобытных мотивов, свежих гармоний. Лучшая, по-моему, агитация за дружбу и добрососедские отношения.
Приплюсуйте к видеосвидетельствам профессионального качества фотографии (угадайте, кем сделанные?) – получите культурную летопись края, которую не стыдно будет предъявить в оправдание человечества хоть грядущим поколениям, хоть любопытным инопланетянам. А пока накопленное эффективно применяется в учебном процессе. Формат колледжа, кстати, не предусматривает музыкальных специализаций, но наличие двух феноменов – Куньшина и музея – кардинально меняет ситуацию. Будущих учителей физкультуры, начальных, коррекционных классов, верстальщиков, программистов влекут широкие горизонты, общение с мэтром, возможность освоить фортепиано, баян, балалайку, а хватит смелости – кларнет и саксофон. Юрий Борисович подберет ключ к каждому студенту, кроме разве что отъявленных циников. Особенно, впрочем, он печется об обитателях общежития, преимущественно сельчанах. Успех – понятие относительное, зависит от амбиций, способностей, волевых усилий. Кому-то удается прыгнуть выше головы, кто-то довольствуется азами. Полгода под чутким контролем наставника упорный парень разминал посредством клавиш скованные недугом пальцы – ощутимые сдвиги оба сочли крупной победой. Согласимся, выразим восхищение.
Грамотно организованное пространство музея удивляет сочетанием уюта, порядка, свободы, душевного комфорта. Интерьер обманчиво прост: стеллажи, стулья, столик, телевизор. Однако нехитрые манипуляции превращают помещение в лекционный зал, кинотеатр, концертную площадку, филиал библиотеки, арт-гостиную. К услугам читателей – справочная литература, монографии, клавиры опер, подшивка всероссийского журнала «Нафаня» с колонками Куньшина в рубрике «Музыкальный балкончик». Любители аудиовпечатлений вряд ли пропустят, например, выступления молодых вокалистов, воспитанников Лидии Алексиевской, преподавателя областного музыкального колледжа. Обречены на аншлаг регулярные творческие встречи. Среди ярких гостей именитый прозаик Виктор Потанин, корифей духовой музыки Юрий Князьков, режиссер-документалист Александр Голубкин.
В плотном расписании Куньшина до некоторых пор отсутствовали пустоты. Отдыхать для него означало переключаться с одного вида деятельности на другой. Увы, возраст и врачи вносят коррективы. После 60 пришлось отказаться от привычных упражнений с тяжестями – последний раз выжал 120-килограмовую штангу, поставил точку. Но как отказаться от дачи, где он самозабвенно – иначе не умеет – колет дрова, чинит заборы, теплицы?
Реализован, востребован, не обделен наградами. Почему же в интонациях никогда не унывающего собеседника я слышу тревожные ноты?
– Волнуетесь, Юрий Борисович, за судьбу музея? – Волнуюсь? Да это моя боль, – отвечает серьезно. Очень серьезно.
Понимаю, маэстро. Разделяю. Инспектировать – не созидать. Роли личности в истории никто не отменял. Хочется аргументированно утешить юбиляра, настроить на оптимистический лад. Дескать, дело ваше – правое, залог (по Пушкину) самостоянья, величия сограждан. Отыщутся единомышленники, продолжатели – подхватят. Поэтому отбросьте тревоги, сосредоточьтесь на пожеланиях друзей, брызгах шампанского, краткосрочных заслуженных каникулах. А завтра – снова в бой, вы же не усидите, я знаю.
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
