История Петровского имения

В парке Победы, недалеко от фонтана, стоит скромный памятник Н. Л. Скалозубову (1861‑1915), выдающемуся русскому ученому, общественному деятелю, первому правительственному агроному Тобольской губернии. В конце эпитафии сказано, что он является создателем первой в Сибири селекционной станции в имении Петровское под Курганом.

У несведущего человека возникают вопросы: чьё это имение, где оно находилось, какова судьба селекционной станции, какова судьба самого имения и его обитателей? Попробуем разобраться.

Первая в Сибири селекционная станция

Набрав в поисковике «Скалозубов Н. Л.», находим немало материалов о жизни и деятельности Николая Лукича, в том числе о его работе в Курганском уезде. Выясняется, что имение Петровское принадлежало купцам Смолиным. Н. Л. Скалозубов, работая правительственным агрономом Тобольской губернии с 1894 г. по 1905 г., часто бывал в Кургане, хорошо знал наши места, был знаком, даже дружен с Д. И. Смолиным. Естественно, хорошо знал его семью. Оба являлись одними из самых активных организаторов знаменитой Курганской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки 1895 года.

Согласно материалам, имеющимся в Курганском областном архиве, Петровское имение было сформировано из 10 смежных участков в Черемуховой волости и одного в Митинской волости по 80 десятин «удобной» земли в каждом. Участки тянулись лентой вдоль реки Утяк.

Название имение получило, скорее всего, по имени старшего сына Д. И. Смолина, Петра Дмитриевича (род. в 1860 г.), к которому оно и перешло по раздельному акту от января 1902 года. Хотя отец и возлагал на старшего сына большие надежды, но Петра хозяйственная деятельность не привлекала. Ему больше нравилось заниматься благотворительностью. У младшего брата П. Д. Смолина, Льва Дмитриевича (род. в 1876 г.), которому после смерти отца отошло «Илецко-Иковское» имение в Введенской волости, была хозяйственная жилка. В своем имении Лев Дмитриевич успешно занимался сельским хозяйством — племенным животноводством, птицеводством, даже разводил сады. Имелись на заимке водяная мельница, лесопильный завод и сыроварня. Хозяйство считалось образцовым. О Льве Смолине старожилы тех мест вспоминали, что был он с рабочими прост, иногда и щедр, оказывая помощь, но власть держал крепко. Сейчас на месте этой заимки находится пос. Чашинск, который сильно пострадал в пожарах 2004 года.

На сайте «Зауральская генеалогия» находим, что Лев Смолин через какое-то время после 1902 г. выкупил или взял в аренду Петровское имение у своего старшего брата. Земли находились в лесостепной зоне Курганского уезда, наиболее подходящей для полеводства и овощеводства. Будучи человеком предприимчивым, Лев Дмитриевич решает там заняться семенным производством и селекционной работой. С этой целью он приглашает в 1912 г. Н. Л. Скалозубова переехать в Курган. Николай Лукич, у которого летом 1912 г. закончился срок пребывания депутатом 3-й Государственной Думы (1907‑1912), не видел дальнейших перспектив в депутатской деятельности. «…его всё больше привлекала мысль найти себе такую деятельность, в которой ему удалось бы приложить свои силы к практике русского сортоводства… И судьба улыбнулась ему: в лице землевладельца Л. Д. Смолина он встретил человека, готового пойти на материальный риск для устройства семенного хозяйства, в котором работу селекционера брал на себя Николай Лукич…» — пишет профессор Казанского университета А. Я. Гордягин в работе «Памяти Н. Л. Скалозубова». Так возникла частная селекционная станция Сибирского семенного хозяйства Л. Д. Смолина и Н. Л. Скалозубова. Создание первой в Сибири селекционной станции было воспринято российской агрономической наукой.

Исходным материалом, с которого были начаты все работы, являлась коллекция пшениц и овсов, собранная в течение зимы 1912 / 13 гг., в которой насчитывалось около 700 образцов, полученных Николаем Лукичом со всех станций и опытных полей России, от частных лиц, из-за рубежа. Площадь коллекционного питомника и опытных делянок составляла около 9 десятин. Наряду с яровой пшеницей проводились опыты с бобовыми культурами, кукурузой, сорго, овсом, картофелем, кормовыми культурами, озимой пшеницей… Проводились исследования влияния минеральных удобрений на урожайность картофеля, озимой и яровой пшениц. По итогам испытаний 1914 г. Скалозубов выделил для размножения и дальнейшего изучения лучшие линии пшениц, среди которых были кандидаты в будущие сорта.

Помощниками у Николая Лукича были воспитанники Самарского земледельческого училища, в их числе его сын Юрий. К сожалению, жизнь Скалозубова внезапно оборвалась. В феврале 1915 г. он заболел тифом и 19 февраля (ст. ст.) скончался в крестьянской больнице в Кургане. Выполняя предсмертную просьбу Николая Лукича, Л. Д. Смолин, наняв специальный вагон, отправил весь селекционный материал и оборудование станции в сопровождении Юрия Скалозубова в сельскохозяйственное училище в Омске, где с помощью Омского отдела общества сельского хозяйства начатая работа могла быть продолжена.

Очевидно, в связи с отсутствием в Омске опытного научного руководителя в области селекции осенью 1917г. Омским отделом общества сельского хозяйства был приглашен известный ученый, селекционер Виктор Викторович Таланов, работавший в то смутное время руководителем отдела прикладной ботаники на Екатеринославской (Днепропетровск) сельскохозяйственной опытной станции. В. В. Таланов вместе с приехавшей с ним дочерью Валентиной, сыном Скалозубова Юрием Николаевичем и местными сотрудниками организовал на базе сельскохозяйственного училища Западно-Сибирскую селекционную станцию имени Н. Л. Скалозубова. В течение нескольких лет селекционных работ были выведены знаменитые сорта яровых пшениц Мильтурум 321 и Цезиум 111, фундаментом по созданию которых явился генофонд, полученный Н. Л. Скалозубовым в имении Петровское и переданный в Омск его сыном.

По комплексу признаков, особенно по приспособленности к жестким условиям региона, данные сорта не имели аналогов в мировой практике. Уже в 30‑е годы пшеницы этих сортов выращивались на сотнях тысяч гектаров полей Западной Сибири и Северного Казахстана. На базе селекционной станции в дальнейшем был образован Сибирский НИИ сельского хозяйства.

Петроградских детей приютили на Урале

А история имения Петровское имела неожиданное продолжение… Петроград в эпоху военного коммунизма. Голодная весна 1918 года. Ситуация со снабжением продуктами питания жителей города была катастрофической. В это трагическое время Петроградская областная организация Всероссийского Союза городов совместно с Наркомпросом сумела организовать эвакуацию из Петрограда детей школьного и дошкольного возраста. В школах, гимназиях и реальных училищах было объявлено о возможности отправить детей на лето в более благополучные районы России в составе так называемых «детских питательных колоний». Областной комитет Союза городов заблаговременно командировал своих представителей в «питающие» губернии для подыскания помещений под детские колонии и организации таковых на местах. Первый санитарный поезд (первая колония) с 475 детьми отбыл из Петрограда 18 мая в Миасс Оренбургской губернии. Второй санитарный поезд (вторая колония) с 420 детьми отбыл из Петрограда 25 мая в Петропавловск Акмолинской губернии. Вместе с детьми были отправлены воспитатели, медицинский и обслуживающий персонал.

В дальнейшем было отправлено еще несколько поездов с детьми в места под Уфой. И если все дети из позже отправленных колоний в начале осени благополучно вернулись домой, то дети, отправленные на Урал, смогли вернуться спустя почти три года…

Поезда на Урал шли долго. Внезапно первый поезд был остановлен на подъезде к Челябинску, по вагонам пошли вооруженные люди в незнакомой форме, тыча штыками винтовок в матрасы. Это были чехи. 26 мая в Челябинске произошел мятеж чехословацкого легиона, власть Советов была свергнута. К концу мая почти вся транссибирская магистраль оказалась в руках чехов. Еще не доехав до места назначения, петроградские дети попали в весьма сложную обстановку. Каким-то образом руководству колонии удалось договориться с новой властью, чтобы состав пропустили. Через некоторое время по вагонам снова прошли чешские солдаты, ничего подозрительного не нашли, и поезд двинулся дальше.

В Миасс поезд прибыл 28 мая. Выгрузились и разместились в заранее подготовленных помещениях, арендованных у местных жителей. Начиналось лето. Замечательная природа, горы, поросшие лесом, ежедневное купание в озере. Ничего подобного эти дети в Петрограде испытать не могли.

А второй колонии проехать через Челябинск не удалось. Поезд второй колонии прошел от Екатеринбурга до Тюмени, где застрял на несколько дней. Дальше ехать стало невозможно — путь был разобран и дорога на Петропавловск оказалась отрезана. В конце концов было найдено решение — выгрузиться на станции Сухой Лог и разместиться в пустующих летних домиках курортного местечка Курьи (примерно в 100 км от Екатеринбурга в сторону Тюмени). Санаторий располагался на берегу реки Пышмы рядом с сосновым бором. Было уже начало июня. В середине лета фронт гражданской войны прокатился через эти места и ушел на запад. Воспитатели сделали все возможное, чтобы никто из детей не пострадал.

Итак, обе колонии оказались отрезанными от Петрограда. Лето прошло, наступала осень. Надежд на скорое возвращение домой не осталось. Ситуация становилась угрожающей — теплых вещей и обуви у детей не было, деньги заканчивались, зимовать в тех помещениях, где дети находились летом, было невозможно. В этих условиях было решено разделить колонии на несколько групп и поселиться в подходящих местах. Х. Ф. Воскресенская, воспитатель из первой колонии, женщина решительная и энергичная, в середине сентября побывала в Кургане, где сумела договориться о размещении части детей, а затем проехала в Петропавловск. В результате первая колония разделилась на четыре группы: примерно 50 детей отправились в станицу Усть-Уйскую, около 100 детей — в Троицк, оставшиеся отправились на восток. В Кургане высадились 120 младших детей, остальные во главе с Х. Ф. Воскресенской двинулись дальше, в Петропавловск. Вторая колония расселилась в Ирбите, Тюмени и Томске. Возможно, какая-то небольшая группа разместилась в Шадринске.

Детей курганской группы посадили на подводы и увезли в имение Петровское. Об этом есть запись в приходорасходной книге «Курганского общества попечения об учащихся» от 17 октября 1918 г.: ломовому извозчику заплачено 600 рублей за перевозку детей в Петровское имение (ГАКО, ф. И-169, оп.1, д.2, л.35). Руководителем курганской колонии являлась Елена Георгиевна Рудольф, еще были две воспитательницы — сестры Постновы, Мария Ивановна и Надежда Ивановна, а также врач З. Д. Еропкина и их помощники. Колония разместилась в помещениях бывшей селекционной станции.

Местные благотворители, зная о бедственном положении детей, принимали меры для облегчения их состояния. В газете «Курганская свободная мысль» № 128 от 15 ноября 1918 года опубликован отчет о помощи Петроградской детской колонии за подписью врача А. Шапиро, где перечисляются все «жертвователи» с указанием конкретных сумм. Всего было собрано деньгами 6013 рублей и около 3000 рублей продуктами и вещами. В той же газете № 43 от 14 февраля 1919 года можно прочесть отчет по «устройству лотереи Аллегри, устроенной «Кружком Дам» в пользу Петроградской детской колонии, живущей в имении Смолина». Всего поступило 8000 рублей от продажи билетов и пожертвовано 1316 рублей. Скорее всего, были и другие случаи благотворительности.

Осенью 1918 года о бедственном положении петроградских детей узнало руководство Сибирской комиссии Американского Красного Креста (АКК), находящееся во Владивостоке. Это произошло так. В Челябинск судьба забросила двух молодых людей — «русского» англичанина Альфреда Свана и его жену Екатерину. Весной 1918 года Сваны бежали от голода и разрухи из Петрограда, где оба работали преподавателями, в Самару. В Самаре они примкнули к американской миссии Ассоциации молодых христиан, которая занималась в основном обеспечением возвращения домой солдат чехословацкого легиона. В середине сентября, когда в Самаре стало «горячо», Сваны перебрались в Челябинск, где продолжали заниматься той же работой. И здесь они услышали от одного чешского офицера историю о каких-то брошенных, оборванных детях, которых видели солдаты возле Миасса. Альфред Сван был интересным человеком. Окончив школу в Петербурге, он получил юридическое образование в Оксфорде, затем вернулся в Россию, окончил консерваторию, занимался музыкой, преподавал. Альтруист и романтик, любил детей и умел с ними разговаривать.

Приехав в Миасс, Сваны нашли детей и выяснили, что их не полтора десятка, как им рассказывали, а несколько сотен, и что детям срочно нужна помощь. Ассоциация молодых христиан, при которой они работали в Челябинске, не имела возможностей оказать помощь детям продовольствием, одеждой, медикаментами и пр. И тогда местное отделение этой организации обратилось в Американский Красный Крест. Была отправлена телеграмма во Владивосток с подробным изложением ситуации и просьбой о помощи детям. Прямой связи с Владивостоком не было, телеграмма шла вдоль Транссиба от станции к станции довольно долго.

Надо отдать должное командующему американским экспедиционным корпусом на Дальнем Востоке генералу В. Грэйвсу и представителю АКК доктору Р. Тойслеру в том, что, несмотря на имеющиеся между ними серьезные разногласия, в деле спасения детей они проявили единодушие. Генерал Грэйвс гарантировал вооруженную охрану при перевозке грузов и, если понадобится, самих детей. Через какое-то время, скорее всего в конце октября, до А. Свана довели телеграмму из Владивостока о том, что обо всех детях позаботится Американский Красный Крест, а также что деньги и одежду для детей можно получить в Омске. К этому времени колонии уже рассредоточились по новым местам, и Сван, зная, где находятся все группы детей, разослал сообщения, что помощь скоро прибудет. Молодые люди собрались в дорогу. В Омске, до которого они ехали три недели, они встретили целый состав с одеждой и продовольствием. Там же к ним присоединились еще два волонтера — Чарли Коллес и Грегори Уэлш, которые взялись за распределение гуманитарной помощи среди второй колонии детей. Альфред Сван с женой, имея полномочия действовать от имени АКК, отправились с грузом в Петропавловск. Дела в петропавловской колонии шли не очень хорошо, и им пришлось там задержаться. Далее Сваны отправились в Курган.

После Урала, Омска и Петропавловска Курган показался молодым людям просто раем. Особенно их поразило гастрономическое изобилие. В газете «Курганская свободная мысль» № 144 от 4 декабря 1918 года имеется сообщение о заседании правления дамского попечительного общества, состоявшегося 1 декабря, на котором был заслушан доклад представительницы Американского Красного Креста по вопросу о назначении пособия детям колонии из расчета до 100 рублей в месяц. «…Средства будут отпускаться в распоряжение дамского попечительного общества, любезно принявшего на себя эту новую заботу…». Наверняка, перед дамами выступала Екатерина Сван. Проехав в Петровское, А. Сван нашел состояние колонии вполне удовлетворительным. Дети были устроены хорошо. Они жили в чистоте и относительной сытости, а главное, в безопасности. Закончив дела в Кургане, Сваны выехали на Урал, где еще предстояло распределять помощь от АКК. А. Свану еще придется побывать в Кургане. 21 декабря 1918 года в связи с прибытием грузов из Омска он обращается к уездному комиссару с просьбой о выделении помещения для конторы и жилья. 25 декабря Курганская комиссия по реквизиции и распределению квартир, рассмотрев «заявление члена Сибирской делегации Американского Красного Креста Свана об отводе помещения для конторы и приема посетителей, а также комнату для жилья» постановила: «Предоставить 2 комнаты в доме Кропанина по Троицкому переулку в квартире Панкова. Предложить лютеранскому пастору квартиру эту освободить и занять комнату в доме Чекашева в квартире Гурьянова по Троицкому же переулку» (ГАКО, ф. Р-852, оп.1, д.1, л.123). На основании постановления начальнику милиции 1-го участка г. Кургана было выдано Курганским уездным комиссаром предписание с пометкой «экстренно».

Итак, до конца года все детские колонии перешли под опеку АКК и благополучно пережили зиму. К весне 1919 года было принято решение собрать все колонии в одно место, а именно на озере Тургояк, в курортной зоне. К этому времени Альфред Сван получил сообщение о тяжелой болезни отца, и Сваны навсегда уехали из России. В апреле на Тургояк перебрались группы детей из Петропавловска и станицы Усть-Уйской, в июне — группа из Троицка. Видимо, у американцев была надежда, что Колчак дойдет до Москвы. Но Красная Армия остановила весеннее наступление Колчака и, начиная с июня 1919 года, Восточный фронт перешел в наступление. В этих условиях миссия АКК на Урале начала сворачиваться. В середине июля 1919 года, чтобы избежать ненужных жертв, АКК начал эвакуацию петроградских детей на восток. В двадцатых числах июля была эвакуирована курганская колония из имения Петровское.

После освобождения Кургана частями Красной Армии и восстановления Советской власти З. Д. Еропкина оказалась единственным дипломированным врачом на весь Курганский уезд. Ей пришлось заниматься не только лечебным делом, но и бороться с эпидемиями тифа и холеры, которые принесла гражданская война. Её старший сын от первого брака, Всеволод, был мобилизован в Красную Армию, а остальные четверо сыновей пошли учиться. В 1924 году Зинаида Дмитриевна вернулась домой, уже в Ленинград.

Первая колония, соединившись в Томске со второй, под охраной американских солдат через два месяца прибыла во Владивосток. Около года дети жили во Владивостоке и на острове Русском под опекой АКК. В апреле 1920 года американские солдаты покинули Дальний Восток. А 13 июля японский сухогруз «Йомей Мару», переоборудованный под нужды обычных пассажиров, покинул Владивосток и взял курс на Японию. Далее Сан-Франциско, Панамский канал, Нью-Йорк. В Америке детей встречали как героев. Затем французский Брест, Балтика, и в конце октября 1920 года дети попали в курортное местечко Халила в Финляндии. Оттуда небольшими партиями детей переправили в Петроград. Последние дети попали домой в конце января 1921 года.

На тему кругосветного путешествия петроградских детей написаны книги: О. Молкиной (внучки колонистов Ю. Заводчикова и О. Копосовой) «Над нами Красный Крест» и журналиста В. Липовецкого «Ковчег детей, или Невероятная одиссея». Книги написаны на основе воспоминаний колонистов. В курганских библиотеках этих книг нет, но можно найти в Интернете. Потомки колонистов ведут сайт «Над нами Красный Крест» (petrograd-kids-odissey. ru).

Вот как далеко может завести история надписи на камне скромного памятника…

Юрий Иванович Еропкин, младший сын З. Д. Еропкиной, в то время семилетний мальчик, так вспоминает пребывание в Петровском: «…Много радостей принесла плотина, построенная старшими ребятами на небольшой речке Утяк. Получился хороший водоём, в котором в жаркие летние дни все с наслаждением купались…» (colonia. spb. ru / eropkiny / ueropkiny. htm). Скорее всего, здания селекционной станции располагались в районе бывшей базы отдыха «Гренада» Курганского машиностроительного завода либо выше по Утяку. Летом автор попытается обследовать те места — возможно, ему удастся найти остатки строений. С тех пор прошло не так много времени — всего 100 лет. Если у кого-либо имеются сведения о местоположении бывшей селекционной станции и есть желание ими поделиться, можно связаться с автором. Контактный телефон есть в редакции.