Музыкант очаровал публику своим божественным звукоизвлечением
Молодой, талантливый, с прекрасной решимостью покорить самые сверкающие вершины музыкального Олимпа пианист Андрей Гугнин буквально ошеломил и загипнотизировал зал исполнением двенадцати трансцендентных этюдов Листа.
Романтическая музыка, виртуозная – наивысшей сложности в техническом отношении, то есть отвечающая блеску и невероятным возможностям и взрывчатому темпераменту гениального пианиста, каким был Франц Лист, выдающийся виртуоз, концертирующий музыкант.
Мы знаем, что не только исполнитель, блестяще владеющий пианистической техникой, но и мастер импровизации, и композитор, и великолепный дирижер, обладающий размахом и тонким чувством стиля, знатоком классической музыки и сочинений своих современников, автор блистательных фортепианных транскрипций переложений из оперной, симфонической и камерной музыки, безмерно обогативших репертуар пианистов-виртуозов.
Трансцендентные этюды Листа – это отнюдь не простая демонстрация техники пианиста-виртуоза. Артистизм и страстная натура великого представителя романтического стиля музыки Европы 19 века создают вдохновляющую галерею художественных образов. Исторические персонажи с драматической судьбой – такие, как Мазепа, становятся поводом к созданию музыкального произведения совершенно независимого, самоценного, полного ярких эмоциональных контрастов, игры тональных переливов и почти симфонического масштаба звучания. И это только один из двенадцати этюдов.
Изумительной красоты звукопись, сродни полотнам барбизонцев или пуантилистов, очаровала публику в этюде «Пейзаж». Надо честно сказать, что исполняя и этот, и другие этюды, наш современник использовал приемы во времена Листа еще не опробованные, но хорошо знакомые всем исполнителям музыки Равеля, Дебюсси, Скрябина. Звучание нашего замечательного рояля Стейнвей тоже несколько отличается от его предшественников позапрошлого столетия, и это оценил по достоинству Андрей Гугнин, музыкант, ярко представляющий русскую пианистическую школу с традициями, заложенными еще Генрихом Густавовичем Нейгаузом и унаследованными музыкантами 20-го столетия, – к счастью, не только сохраненными, но и переданными звездам ХХI века.
Это такие замечательные преподаватели, как профессор московской консерватории В. В. Горностаева и другие педагоги, у которых в разное время обучался наш прекрасный гость. Завораживающие зал «Блуждающие огни» и «Видение», «Воспоминание», «Вечерние гармонии» и «Метель» сменялись сверкающей «Героикой» или стремительной «Дикой охотой». Главное, что перед внутренним взором зрителей возникали дивно гармонические, яркие и утонченные образы, одухотворенные и облаченные в сияющую мантию Романтизма – столь далекого от реалий наших дней, столь недосягаемого и потому столь драгоценного.
Этот музыкальный подвиг был восторженно и благодарно принят публикой, зал устроил овацию уже в конце первого отделения, и все накопившиеся эмоции обрушил на исполнителя, несколько минут не отпуская его со сцены.
Рахманинов («Элегия»), Чайковский – в пересказе Рахманинова («Колыбельная») и снова Рахманинов (соната № 2 СИ Р минор) – это было погружение в стихию прежде всего русской глубоко элегической и нежной лирики – за исключением сонаты и, конечно, невероятного финала программы. Где вы слышали, чтобы на «бис» играли финал седьмой сонаты Сергея Прокофьева, стремительный, энергичный, насыщенный драйвом всепокоряющей молодости и дерзости?!
Виват, музыканты России! Пусть эта уникальная культура звука, эта неповторимая тонкость в искусстве фразировки, выразительность и точность интонации, это божественное звукоизвлечение, заставляющее замирать зал на вдохе, живет и цветет шире, дальше, дольше… И пусть скорее случится новая встреча с музыкантом ХХI века, нашим современником Андреем Гугниным!
Газета Курган и Курганцы Новости Кургана не пропустите важные новости
